Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
государства, как и от восемнадцатилетнего юнца, — только в первом случае они могут повлечь за собой куда более неприятные последствия. Слова Буша после вторжения Саддама Хусейна в Кувейт:
«Это ненадолго» — были бы пустым звуком, если бы Саддам и поныне получал почту по кувейтскому адресу. Генерал Колин Пауэлл не разыгрывал из себя мачо, когда вполне обыденным голосом объявил о своем плане военных действий, — и эта обыденность поразила наш пресыщенный правительственными заявлениями слух. "Сначала мы отрежем [101] путь к отступлению, — сказал он. — А потом ее истребим". Пауэлл оказался самым откровенным генералом со времен Шермана[102].
Люди высмеивали Рейгана за то, что он разыгрывал из себя крутого, а был всего лишь бездарным актером, выбившимся в президенты, но под конец в его крутизне появилось нечто убедительное. Империю зла уж точно удалось убедить: после распада СССР стало известно, что в начале 80-х Кремль всерьез полагал, будто Рейган пойдет войной на Советы, если они будут по-прежнему проводить политику международной агрессии. Это больше свидетельствует об их паранойе, чем о воинственности Рейгана, но так или иначе, они моргнули первыми, и «железный занавес» рухнул меньше чем через год после ухода Рейгана с поста президента, так что историки могут решить, что его крутизна была не такой уж и наигранной. Он, несомненно, проявил настоящее мужество, когда встретил грудью пулю Хинкли. Я отнюдь не горю желанием пройти через такое же испытание, но если все же придется, то надеюсь, у меня тоже хватит задора прежде, чем погрузиться в наркоз, спросить у врачей, все ли они республиканцы.
Что стало с моей татуировкой? Та, что на бицепсе, сохранилась до сих пор, — немного поблекла, но еще достаточно хорошо видна, чтобы распугивать детишек на пляже. А от той, что была на руке, я избавился.
Примерно через десять лет после той ночи в Гонконге я сидел в Зарзуэле[103] и брал интервью у короля Испании — настоящего muy macho и во всех отношениях замечательного парня; когда истекло около половины отведенного нам часа, я заметил, что его взгляд прикован к моей руке, и начал старательно ее прятать, чтобы мне не пришлось переводить «пошел на х..» на кастильский для Его Величества короля Испании Хуана-Карлоса де Бурбона-и-Бурбона. Вернувшись в Нью-Йорк, я отправился к дерматологу. В те давние времена лазер был еще не в ходу, поэтому врачу понадобился старомодный стальной скальпель, чтобы срезать татуировку — слава богу, я не попросил написать «Don't Tread on Me»[104] — и пятнадцать стежков, чтобы зашить рану. Было больно, и на этот раз у меня не было шести банок пива, чтобы облегчить мои страдания. Сейчас я смотрю на шрам и думаю: «О чем я только думал?»
Укрощение стихии
По Белизу?
У групповых туров есть свои недостатки", — эта мысль пришла мне в голову, когда я сидел, загнанный в ловушку, на заднем сиденье микроавтобуса, и слушал, как моя соседка, которую я впервые увидел всего час назад, самым нескромным образом подробно знакомит меня со злоключениями толстого кишечника своего мужа. Меня куда больше интересовал Белиз, маленькая прибрежная страна в Центральной Америке, где я — по разным причинам — всегда хотел побывать и где в конце концов оказался. Я кивал настолько вежливо, насколько мог, пока она разглагольствовала о целебных свойствах маньчжурского женьшеня, попутно капая это снадобье на язык своему покорному супругу. Мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица, когда она настойчиво посоветовала мне «не засорять свои внутренности чем попало — нужно очистить лимфу», — но когда она радостно заявила: «Вот зачем мы с Бобом едем в колонии», — я перевел взгляд на затерявшийся в джунглях курган майя и подумал: «Впереди еще десять дней».
В конце незадавшегося путешествия в компании Ф. Скотта Фицджеральда Хемингуэй объявил жене, что отныне они будут соблюдать правило: никогда и нигде не путешествовать с теми, кого не любишь. Оно не всегда имеет практический смысл, но я позаботился о том, чтобы взять с собой своего доброго друга Тома. Если вам предстоит провести двенадцать дней в обществе незнакомцев, будет предусмотрительно немного подстраховаться. Как потом оказалось, наша группа состояла из приятных людей разных профессий: брокер, специализирующийся на долговых обязательствах, который приходился правнучатым племянником Уоррену Хардингу[105]; торговец недвижимостью из Канады, страстно увлекающийся созданием радиоуправляемых моделей самолетов; семейная пара из Канады, он — бухгалтер, она — бывший штурман королевских военно-воздушных сил; главный исполнительный директор крупной корпорации, недавно удалившиеся на заслуженный отдых; две бодрые и обаятельные пожилые дамы, одна — художник, пишущий в основном детские портреты, другая — ботаник; начитанная супружеская пара из Коннектикута, он — управляющий колледжа, она — библиограф; и колониально настроенные супруги из Калифорнии, которые представлялись всем и каждому как «веганцы». Выяснилось, что это слово означает отнюдь не то, что они прилетели из созвездия Центавра, а придерживаются строгого вегетарианства. Наблюдать за тем, как они расписывают драконовские требования своей диеты сбитым с толку местным жителям, которые готовили нам еду в отдаленных деревушках, — это незабываемо: вы не узнаете, что такое настоящая жизнь, пока не увидите, как прибывшая из Лос-Анджелеса блондинка в безрукавке объясняет истощенному обитателю Центральной Америки, какой вред здоровью может нанести курятина.
Но нужно сказать кое-что и о преимуществах групповых туров, особенно таких первоклассных, какие организуют «Баттерфилд энд Робинсон»: все подготовлено заранее — визы, транспорт, еда, ночлег; если что-нибудь идет не так, как надо, вы можете наорать на них, а им не позволено отвечать вам тем же. Хотелось бы, чтобы «Баттерфилд энд Робинсон» занялись организацией прогулок по Нью-Йорку в конных экипажах. «Эрик, будь добр, скажи мистеру Абухалиму, чтобы он ПРИДЕРЖАЛ ЭТУ…, ЧЕРТ ЕЕ ПОДЕРИ!»
Нужно добавить еще кое-что: вы видите такую страну, как Белиз, глазами Хайме Аве. Хайме — урожденный белизец, профессор археологии майя в Трентском университете в Онтарио, находчивый, забавный, многоопытный — с таким не страшно оказаться вместе в спасательной шлюпке.
Нельзя сказать, чтобы поблизости плавали шлюпки. Мы были на внутренних территориях. Больше половины туристов приезжают сюда ради рыбалки, подводного плаванья, загара и прочих пляжных удовольствий, поскольку вода у белизского побережья чиста, как капля джина. Кое-что из этих радостей ожидало нас в конце тура, но сейчас мы направлялись на запад: пробирались по заболоченным мангровым зарослям вдоль берега, где плескалось Карибское море, брели по травам саванны — к подножию гор Майя, расположенных на внутренних территориях. Нельзя
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
