разгуливает в платьях, кто-то переоделся и даже помочил ножки в море… Парни перекидывали друг другу мяч — как я понял, волейбол уже несколько лет как модная игра в Стране Советов. Общались на светские (кто, кого, куда, и что потом?) темы и до хрипоты спорили о политике.
— Ненавижу таких вот, как эти сынки! — скривился Азамат, третий из блатных, что до этого буквально пару слов сказал. — Думают, если их папаши при деньгах и при власти, так все остальные быдло у их ног.
— Точно! — поддакнул Малыш, — а еще клановых. Такие же точно кровопийцы. Зубами бы их грыз.
— Давайте лучше выпьем, — надо переводить тему со злобного бурчания про «зажравшихся» в более позитивное русло. — За успехи в наших начинаниях!
— За успехи!
А дальше, слово за слово, и вот уже почти никому нет дела до гуляющих мажоров — находятся другие темы для общения. Поинтереснее.
Серый, как оказалось, на удивление неплохо разбирается в торговле. И ведь не на рынке торгует («вагонами и эшелонами возят»). Через пару новых тостов он уже доверительно пересказывал мне пикантные подробности (не зря же я в прошлой жизни мастерство деловых переговоров постигал…). Удалось узнать кое-что о контрабанде и о том, как и где обычно можно заполучить самые выгодные контракты.
Серый с Инжирной улицы
Сейчас мне подобные сведения ни к чему, но, думаю, в будущем найду этому применение. Вот только продолжить тему у нас не получилось, так как мне чётко в голову прилетел волейбольный мяч…
Что ж — бывает. Подбираю мяч и кидаю его в сторону играющих…
Но ещё через минуту ситуация повторяется.
От играющих раздается веселый хохот.
— Эх, Михась! Что-то ты совсем окосел от выпитого!
— Ой! Да отвали! — отмахнулся от насмешки широкоплечий высокий парень (кажется, сын командующего) и крикнул уже мне, — эй, парниша! Подай-ка мяч!
Ну, раз просят…
Поднимаюсь и пробиваю подачу. Хорошую, но без прыжка. Вот только играющие такого не ожидали, так что мяч пронёсся мимо них и упал в море.
Спортсмены смеются, а Михаил, ворча, лезет в воду…
Улыбнувшись ситуации, разворачиваюсь и собираюсь сварганить себе ещё бутербродик…
Пять минут. И снова мяч в голову! Причем на этот раз с такой силой, что я чуть носом лист металлический не клюнул…
Разворачиваюсь — на меня недобро смотрит мокрый по пояс Михаил.
— Мяч подай, будь другом! — говорит этот гад, да ещё и улыбается.
Михаил Петровский
Ну раз человек просит… Тем более по-дружески…
Можно и подать. Зря я что ли до последних лет за команду своего холдинга в волейбол и футбол играл?
Поднимаюсь на ноги и иду за отлетевшим мячом. О! Как раз рядом большой плоский валун в песок утоплен — не буду в песке вязнуть. Забираюсь на устойчивую плоскость, подбрасываю мяч повыше и в прыжке пробиваю по нему со всей дури!
Техника у меня ещё с прошлой жизни в наличии (тут такого ещё и не придумали), а новое тело ощутимо сильней прежнего, так что подача получилась — О-го-го!
Мяч со свистом пролетел разделяющее нас с сыном командующего расстояния и вписался точно ему по физиономии, оставив на память о себе четкий отпечаток…
— Да ты ох**л, щегол! — под хохот товарищей взревел пострадавший.
— Миш, ну куда ты! — парня пытались остановить, но куда там. Пьяный же разумных слов не понимает.
По себе могу судить… Вот ради какой великой цели я сыну главнокомандующего войсками округа в голову зарядил? Что, иных способов разрешить ситуацию не было? Но что поделать? Сейчас нужно разбираться со стремительно приближающимся подвыпившим бугаем (а он ещё и лет на десять меня старше!).
Причем, (тут мой мозг «как-то вдруг» включился) парень этот явно в ресурсах на развитие не обделен, да и Характеристика Тело у него ощутимо больше чем у меня, да ещё и развитие в Силу… Он же такого, как я, пополам разорвать может… Зато пил он явно больше меня. Это не принципиально, но можно использовать!
Решаю на дожидаться, пока противник до меня дойдет, делаю пару шагов навстречу
— Ну что, Мишаня, смахнуться хочешь? Тогда давай! Бей! Не тупи! — подначиваю парня, — полезнее спровоцировать удар и сразу его отразить, чем ждать в напряжении, когда пьяный решит действовать. Эта братия непредсказуема, так что лучше сразу взять ведущую роль в будущем танце!
— Ну, все! П***ец тебе! Будет еще какой-то гегемон оскорблять сына красного комдива!
А техничная у него стойка! В прошлой жизни я такие на боксерских поединках неоднократно видел. Экстренно восстанавливаю в памяти навыки айкидо, которым занимался регулярно — раза два в неделю на протяжении последних двадцати пяти лет. Всё же работа у меня преимущественно сидячая была, отсюда и единоборства. Борьба с гиподинамией и попутно укрепление партнерских связей (айкидо у нас считалось боевым искусством топ. менеджеров — стратегическое мышление и тому подобное). И японца, ученика самого Морихея Уэсибо, себе для постановки техники выписал. Понты, конечно, но как мастер тот старичок большим уважением пользовался.
А Миша меж тем уже приблизился и, долго не рассусоливая, попытался пробить прямой мне в голову. Как раз против такого удара сенсэй меня и натаскивал особенно тщательно. Уход с линии атаки, захват с приложением сил по вектору движения противника. И вот уже я стою, и Миша тоже стоит. Только с заломленной за спину в боевом приеме кистью. А вот уже не стоит, а перебирает на месте ногами от нестерпимой боли. А я уже на кураже — адреналин, помноженный на коктейль из браги и самогона.
— Внимание! — кричу. — Впервые на арене нашего пляжа! Танец дрессированного Мишки! Давай, Михайла Топтыгин, танцуй! — и противник, поскуливая, стал подпрыгивать в том направлении, куда я тянул его руку.
— А если серьезно, — я останавливаюсь и пристально смотрю в глаза этого архаровца, дожидаясь установления зрительного контакта. — Если вы, существо, недостойное назваться Человеком Разумным, и лишь из-за «родственных связей» таковым именуемое, не в состоянии, находясь в обществе других разумных индивидуумов, вести себя адекватно и поддерживать своё достоинство на минимально приемлемом для взаимодействия с окружающими уровне, то я вам искренне сочувствую и советую задуматься над решением столь значимой проблемы. Как вариант — можно проявить капельку гражданской сознательности и самоизолироваться, посвятив время своего затворничества культурному развитию, что позволит вам вновь быть принятыми обществом, а не выставлять на всеобщее обозрение
