Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
указав в качестве ее главной причины слабость политического руководства. Орудийные залпы, как она утверждала, загремели в августе потому, что в июле провалилась дипломатия. Один из крупнейших мировых конфликтов был непреднамеренным и случайным. Европейские генералы и политики полагали, что война будет недорогой, краткосрочной и закончится к Рождеству. Они недооценили своих противников и нагородили ошибок из-за плохой коммуникации, тщеславия и чрезмерной самоуверенности.
Особенно поразил президента Кеннеди описанный Такман разговор между экс-канцлером Германии и его преемником. «Как это могло произойти?» – спросил бывший лидер. «Ах, если бы кто-то знал», – ответил новый. Джону Кеннеди не хотелось беседовать в похожем тоне с будущим президентом. История, рассказанная Такман, подтолкнула его к сдержанности и поиску контакта с советскими лидерами. «Если кто-то будет все это описывать, – говорил Джон своему брату Роберту, – он должен понять, что мы приложили все усилия для сохранения мира, оставив противнику пространство для маневра».
Многие исследователи сравнивали Кубинский ракетный кризис и Первую мировую войну. Выводы были схожими: темперамент и умения лидера плюс капелька удачи могут сохранить и даже спасти мир, Историк из Оксфорда Маргарет Макмиллан объясняет причины Первой мировой милитаризмом и ошибками европейских лидеров наряду с нематериальными стимулами широких слоев населения: социальным дарвинизмом и этническим национализмом. Политологи Стивен Ван Эвера и Джек Снайдер указывают на проблемы бюрократической культуры, которые привели германских военных к сильному преувеличению преимуществ быстрого наступления [1]. Распространенные свидетельства американоиракского конфликта 2003 года подтверждают, что огромную роль в нем сыграли личные интересы лидеров, идеология, предвзятость и администрация, совершенно иррационально уповавшая на легкость смены режима.
Я принимаю все эти объяснения и полагаю, что они играют свою роль в каждой войне. Также я понимаю, почему таким привлекательным кажется прямолинейный нарратив, который концентрируется на индивидуальных просчетах и предвзятости, дающих возможность возложить вину на злодеев. Журналисты и историки знают, что для успешного продвижения нарратива приходится опускать некоторые детали. Иногда это неплохо. Однако проблема анализа войн заключается в том, что опускаются, судя по всему, всегда одни и те же детали – в основном связанные с логикой стратегических решений. При этом частная информация – одна из сил, которым уделяется недостаточно внимания. Другая – то, как изменения баланса сил затрудняют возможность достижения мирного соглашения.
Для объяснения причин войны требуется нечто большее, чем индивидуальные ошибки: ошибающиеся лидеры, сверхуверенность и идеологическая страсть могут привести страны на поле битвы, Но для таких событий, как Первая мировая война, нам придется объяснять четыре года окопной войны, миллионы погибших и четыре империи, развалившиеся в долгой и беспрецедентной битве на уничтожение. Примерно те же вопросы можно задать об Ираке. Что заставляло противников продолжать воевать? Нет ли более глубокого объяснения, чем просто просчеты и ошибки? Идея Такман может быть безупречной для краткосрочного ракетного кризиса 1962 года или для спешных решений июля 1914 года. Но у длительных и разрушительных войн наверняка есть более глубокие корни.
Вопрос об этом подводит нас к проблеме обязательств, Может показаться, что речь идет о ситуации, когда двое влюбленных разбегаются в разные стороны, боясь, что между ними завяжутся слишком серьезные отношения. Однако, когда о проблеме обязательств говорят политические экономисты, они имеют в виду совсем другое: договоренности, которые рушатся, потому что нельзя рассчитывать, что одна из сторон действительно собирается их соблюдать. Обе стороны хотят стабильных отношений, потому что их разрыв может обойтись слишком дорого. Но если хотя бы одна из сторон не верит, что другая выполнит свою часть обязательств, сделка неизбежно распадается.
Классический пример проблемы обязательств – так называемая превентивная война. Представьте, что вы сильная сторона, но это продлится надолго: ваш соперник, как вы оба знаете, скоро вас превзойдет. Вы можете атаковать сейчас, предотвратив его усиление. Война все равно окажется для вас разрушительной. Вы можете потерпеть поражение, поэтому знаете, что лучший вариант – договориться. Ваш соперник может пообещать не использовать свое будущее преимущество. Он может предложить множество трофеев. Но кто гарантирует, что он выполнит свои обязательства? Такая сделка ненадежна, ведь она требует от вас пожертвовать своим сегодняшним влиянием ради пустых обещаний в будущем.
Логика превентивных действий лежит в основе многих конфликтов, включая Первую мировую войну, Пелопоннесскую войну в Древней Греции и вторжение США в Ирак. Но проблема обязательств может быть куда более разнообразной. Она лежит в основе гражданских войн, этнических чисток и геноцидов. Чтобы разобраться, как это работает, начнем с 1914 года.
Мировая война
Столетие, предшествовавшее Первой мировой войне, было одним из самых мирных в Европе. Начиная с 1815 года, промышленная революция постепенно захватывала весь континент. Телеграф, пароходы, железные дороги сокращали расстояния и способствовали беспрецедентному развитию торговли, экономики и глобализации. Вместе с тем у людей формировались новые представления о политических правах, изменения в экономике создавали новые классы, Коммерсанты и рабочие, став основной силой промышленной экономики, желали обрести право голоса, угрожая в противном случае революцией. Тем временем старые многонациональные империи – Австро-Венгерская и Османская – оказались на грани распада, С каждым годом имперская хватка ослабевала на фоне все более громких требований национального самоопределения. Новые могущественные национальные государства, такие как Германия и Италия, сплачивались вокруг языковой и этнической идентичности [2].
Несмотря на это, Европе на протяжении почти 100 лет удавалось избегать мировой войны. Военные конфликты между отдельными государствами, включая Крымскую войну 1853 года, войны между Пруссией и Австрией 1866 года и между Францией и новорожденной Германией 1870 года, в континентальное противостояние не перестали.
Европейские государственные деятели предпочитали делить между собой другие части планеты. Это происходило жестко, но преимущественно мирным путем. Уровень технологического развития предполагал почти неизбежный передел мира. Так, западноевропейские державы поделили Африку к югу от Сахары. Они спорили о том, кто будет контролировать североафриканские государства Средиземноморья. Россия, Австрия и страны Балканского полуострова боролись за фрагменты распадающейся Османской империи, а Британская и Российская империи спешили распространить свое влияние на Персию, Китай и страны Центральной Азии.
Европа в 1914 году
Несмотря на высокие ставки, европейские державы в основном вели себя как разумные участники сделки, заинтересованные в дележке пирога. Никто при этом не хотел вступать в кровопролитную войну за периферию. На протяжении столетия уполномоченные представители собирались на конгрессы, конференции и разного рода встречи, чтобы поделить отдаленные общества, не проливая крови европейцев. Они враждовали, сохраняя мир.
Этот долгий мирный период закончился в 1914 году на Балканах, Регион представлял собой нестабильный буфер между двумя империями: клонившейся к упадку Австро-Венгерской
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
