Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Мысль глупая, но сладкая. Я решил провести в дедушкином доме несколько недель.
Первые дни я подъедал то, что привез с собой из города в багажнике. Когда продукты кончились, съездил в ближайший поселок. Ехать пришлось больше часа, зато я накупил еды на два месяца как минимум. Продавец меня узнал, он торговал в этом магазинчике еще в пору моего детства. Волос у него стало меньше, а взгляд остался тот же – сонный и вместе с тем внимательный.
– Надолго к нам? – осведомился он, отвешивая крупу.
Каша – это единственное, что я могу приготовить по-человечески. Ну, может, еще разогрею банку консервов на водяной бане, на другие подвиги у меня смелости не хватает.
– Надолго, наверное, – ответил я, обыскивая взглядом полки. – Дайте-ка еще горошек и томаты… И сухое молоко тоже возьму…
Все это он выложил на прилавок, не сводя с меня глаз, и вдруг улыбнулся, растянув потрескавшиеся серые губы:
– Наверное, ты этого не помнишь… Ты был маленьким и ходил сюда с мамой, и однажды мне сказал, что будешь покупать только мороженое, когда вырастешь. Одно только мороженое! Я все жду, когда ты его попросишь.
– Ну и ну. – Я в это время упаковывал покупки. – Я его теперь и в рот не беру!
– Дом будешь продавать? – Старый знакомый по-прежнему обращался ко мне фамильярно, но я не возражал. Все-таки приятно сознавать, что ты не пустое место в этом мире. А мне так часто давали это понять во всяких учреждениях…
– Не буду.
Ответ оказался неожиданным для меня самого, но если рассудить, то здравого смысла в нем было немало. Как я мог продать дом? Если бы нашелся покупатель (сумасшедший, конечно) и согласился выложить ту сумму, которая была бы мне не в обиду, то я все равно не успел бы совершить сделку до окончания обмена паспортов. А уж после… У нотариуса был бы только один вопрос: а почему у вас неисправные документы? Другими словами, кто мой отец? И круг замкнулся бы.
Для того чтобы покупать продукты в этой деревенской лавке, мне не нужен был паспорт. Я понял это, и по сердцу будто провели мягкой кистью, смоченной в теплом масле. Да, компромисс. Но и свобода…
– Не буду продавать дом, – сказал я, собирая пакеты в охапку, чтобы отнести их к машине. – Сам буду там жить.
Он крикнул мне что-то вслед, но я не расслышал.
Безумное намерение – остаться тут навсегда… Но я все серьезнее обдумывал его. Почему бы нет? Дом одноэтажный, с небольшой мансардой, набитой старым хламом. Есть вся необходимая мебель, древний холодильник, который еще выполнял свои функции. Окна с целыми стеклами, дверь с исправным замком. Несколько комнат, знакомых мне с детства. Полное уединение. И огромное, очень близкое солнце над головой. Нигде и никогда я не видел такого большого и белого солнца, как тут. И еще запах пыли, горький и все-таки приятный. Как дыхание матери на твоем лице, когда она подходит к тебе пожелать спокойной ночи.
Уехав, я отрезал себя от цивилизации, от проблем, от университета, от всех унижений, которые мне пришлось перенести за последнее время… Кто мой отец? Неважно. Здесь паспортов не проверяли, они были попросту не нужны.
Я вышел в огород и огляделся. Когда-то дедушка сажал тыквы, помидоры и кукурузу. Кое-где на осевших грядках еще виднелись сухие ломкие плети стеблей. Если снова взяться за дело и расширить площадь обрабатываемой земли… У меня были кое-какие сбережения. Внезапно я понял, что хочу остаться тут надолго. Может быть, в самом деле навсегда. Уж слишком я устал.
Я успел продать городскую квартиру, пока не истек срок действия старого паспорта, и у меня на руках оказалась куча денег. Тем временем мой дом превращался в свинарник. Я умел делать все, что угодно, но только не прибирать за собой. Даже помыть посуду для меня – ужас. Как-то утром я обнаружил, что в кухне не осталось ни единой чистой миски, ни одной тарелки. Оглядел дом – он выглядел запущенным, невероятно грязным. Совсем не тем, что в былые времена. И тут мне пришла в голову абсурдная мысль. То есть абсурдная для человека, который всегда жил более чем скромно, иногда почти впроголодь.
Я могу нанять прислугу.
В самом деле могу? Я был изумлен, поняв, что это так. Здесь, в глуши, работы для женщин практически нет. Они сидят дома, рожают детей, копошатся по хозяйству, живых денег в руках почти не держат. А у меня деньги есть. Исправного паспорта скоро не будет, но деньги пока есть. Пропадать так пропадать! В глуши живут по другим законам. Здесь не думают о завтрашнем дне, пока в огороде что-то растет, а у меня уже росло. Я вышел во двор и завел машину.
– Попробуй, – дружелюбно сказал продавец, которого я знал с детства. – Можешь написать объявление и повесить его у меня в витрине. Девки тут неприкаянные, много не возьмут. Тебе чего надо-то?
– Готовить что-нибудь вроде супа и жаркого, убирать в доме, – ответил я. – Больше ничего.
– Ну и славно.
– Может, немножко помочь в огороде.
И я снова поразился его ленивому и усталому взгляду, который вместе с тем пронзал тебя насквозь. Это был взгляд человека, который уже ничему не удивляется, что странно в такой глуши, где любая мелочь – событие. Так сфинкс у пирамиды Хафра мог бы посмотреть на гида, который сообщил бы ему, что приедет еще один туристический автобус сверх расписания.
– Уже и огородом занимаешься? – уважительно произнес продавец. – Однако… Быстро ты прижился.
Прошел почти месяц, но ни одна женщина, желающая заработать деньги, ко мне не явилась. Единственная претендентка – жирная старуха, прикатившая на велике со спущенным задним колесом. Но стоило ей окинуть взглядом дом и меня, вышедшего навстречу в старых пижамных штанах и майке, как она тут же поставила ногу на педаль и, не проронив ни слова, поползла прочь. Я стал подумывать о том, что живу слишком далеко для того, чтобы мое предложение показалось выгодным. Девушки любят ходить на танцы, встречаются с молодыми людьми. У женщин есть семьи, о которых нужно заботиться. А я живу у черта на куличках…
Почтальон являлся примерно раз в неделю. Он привозил только местную газету, на которую я подписался. Я так и не смог понять, с какой периодичностью она выходит в свет. Один раз пришло письмо от женщины, которая считала себя моей невестой, в чем я ей не препятствовал. Александра никак не могла понять, почему я так внезапно покинул город. Вот что она писала между прочим: «Твои затруднения с документами только отговорка. Ты просто боишься жизни. Почему бы еще раз не сходить туда-то… Сюда-то…» Я прочитал письмо и внезапно понял, как стал далек от прежней жизни. Дело было в том, что мне вовсе не хотелось ходить туда-то и сюда-то. Я не чувствовал в этом никакой необходимости. Здесь, в глуши, в этом доме, куда даже дешевая прислуга не желала наниматься, я был человеком. А там никем.
Чтобы подстраховаться, я дал объявление в местную газету через почтальона. Просил откликнуться прислугу, уборщицу и повариху, по возможности также помощницу по огороду. Хорошее вознаграждение. Два выходных дня в неделю, отдельная комната в доме.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
