Любой, кто грань смерти переступил, серебро не выносит, хотя и далеко не все. Кое-что алхимики меняют, выходит дешевле, но на нежить не действует как надо. А эта вещь остановить не остановит, но кожу разъест у любого немертвого. Спасибо от всего сердца. Вельвы знает, что и когда пригодится, да… Но гребень-то что надо, а я свой как раз потеряла, — немного растерянно закончила северянка.
Судя по всему, ее товарищи по команде в доме моды застряли надолго, так что Альба решила задать интересующий вопрос Сигурн.
— Слушай, а скажи, — Пришедшая чуть замялась. Идея теперь, когда пришла пора ее озвучить, начала казаться немного странной… Но правильной. Или, хотя бы, успокаивающей. — А у вас как-то, ну, молятся о тех кто умер? Если могилы нет. Ну или как-то за них просят кого-то? Или для этого креститься надо?
— Кре…что сделать? — Сигурн выглядела искренне удивленной.
— Ну, как-то обозначить свое вступление в веру. Я не знаю, как объяснить…
Альба, проводившая все свободное время в библиотеке, просто не успела еще и какие-нибудь книги по религии местной посмотреть. Да и пришла ей эта идея только пару дней назад, когда Пришедшая, взглянув на календарь и сравнив даты, чуть отличающиеся от привычных из-за дней Перелома, ни в один месяц не включенных, поняла, что приближается день, в который она до того на кладбище бывала.
Если в том, оставленном мире правда есть бог или боги, они ведь не будут против, если она попросит тут кого-то, верно? Альбе некоторые вещи было сложно проговорить самой для себя, да и не нужно было. Боги, если они есть, какими бы не были, поймут. Должны понять.
Сигурн же ее терзаний явно не замечала, хотя честно взялась объяснить местные религиозные тонкости.
— В веру вступать надо только если ты Бакасту присягнуть на верность хочешь. Но тогда придется все время под покрывалом ходить, его верующие только в храмах лики показывают. Так все просто у нас — как захочешь, ну или по праздникам, идешь в храм всех богов. Раньше, пока жили на Оставленной Земле, больше различий в вере было, а сейчас и северяне, и королевство, да и ближайшие страны в Воплощение и Дару верят. А как не верить — и магия, и смерть-то рядышком. Дитру-дитя полей и Дитриесу-мать полей тоже все почитают, как не называй. Да и остальных… В общем, как не рисуй лики, так все равно все одно — одни и те же наши боги. Есть, конечно, люди набожные, кто в храмах все свободное время проводит, но зачем? Туда идти надо по велению сердца и жить по совести. Быть достойным, а не мольбы вечно возносить. Ну я так живу, и северяне так живут. Местные — кто во что горазд верят, в Изборе и чжунийцы есть со своими странными храмами, где говорить запрещено, и островитяне, и южане, и еще демоны знают кто. И вообще — тебя магия сюда привела. Сама магия, понимаешь? Ты — дар этому миру. Входи в любой храм свободно и не думаю ни о каких ритуалах. Сердце подскажет. Оно всегда подсказывает. Сердце ведь с богами говорит, а не разум.
Что на такое ответить, Альба толком и не знала. Только поблагодарила за науку. Хотя, на самом деле, немалая доля простой мудрости в словах Сигурн была. Пришедшая плохо понимала, как местным жителям удалось сохранить такое отношение к религии, но лично ей этот подход был очень близок.
В храм, который располагался в получасе пешего хода, она пошла одна. Точнее — в сам храм она вошла одна, а ребята остались подождать в таверне неподалеку, на другой стороне маленькой тихой площади, выложенной старыми, неровными камнями. Это место само по себе, казалось, создано для того чтобы сосредоточится на высших сферах, или хотя бы отринуть суету, оставшуюся где-то в паре кварталов отсюда.
Храм всех богов, почти не украшенный внешне, внутри был полутемен и тих. Альба ожидала увидеть что-то вроде церкви у себя на родине — позолота, иконы, устремленные ввысь потолки, свечи. Ну или, быть может что-то похожее на костел… Но здесь все было не так. В небольшом, освещаемом только жаровнями помещении без окон царил полумрак. Здесь было почти пусто, только какая-то пожилая женщина стояла, погруженная в свои мысли, около одной из статуй в дальнем конце зала. Кроме статуй, а был их здесь почти десяток, и жаровни в помещении не было больше ничего. Даже мест для подношений не нашлось.
Альба, едва ступив на каменный пол зала, замерла, четко поняв, что ей напоминает это место. Зал Перехода, тот самый, в котором она пришла в себя в этом мире.
И ей вновь казалось, что кто-то смотрит на нее нечеловеческим взглядом. Альба, не раздумывая, подошла к самой правой из всех статуе. Это была женщина, похожая на древнегреческую Афину, только с длинными распущенными волосами и в мантии мага.
Альба, повинуясь порыву, опустилась на колени и коснулась лбом каменных плит у ног Воплощения. Ей не нужны были никакие надписи, не нужны были никакие слова — она видела взгляд, устремленный на нее. Ничего не выражающий — по человеческим меркам. Взгляд, совершенно отличный от взгляда человека.
Альба не могла никак поблагодарить того, кому принадлежал этот взгляд. Никак. Только коснуться каменных плит пола, чувствуя, как из-за странного чувства в глубине груди по лицу начинают течь слезы. Сейчас тут не было никого, кроме нее и Магии. Не было. Не существовало.
Ты подарила мне еще один шанс. Я сделаю все чтобы воспользоваться им достойно.
Альба не знала, сколько прошло времени, перед тем как она поднялась на ноги. Она отошла назад, стараясь окинуть взглядом всех божеств разом. В неярком огне жаровни и густых тенях ей казалось, что все эти статуи словно бы пришли в движение. Лишь казалось… Или нет? Мужчины и женщины, и даже ребенок, стоящий чуть позади взрослых — Альба непостижимым образом чувствовала, что они все были… В какой-то степени были. Реальными? Существовавшими? Слишком сложные, слишком грубые слова, не способные описать настоящее.
Альба прикрыла глаза. Она просто хотела говорить с ними — как умела.
Это не было молитвой. Просто… Просто просьбой.
Кроткой просьбой о мире и тепле для всех, кто оказался рядом с ней.
Просто просьба. После которой Альба повернулась той, кто стояла напротив Магии. Пожилая женщина покинула храм, и теперь рядом с статуей никого не было. Пришедшая, не
