Книга Фараон - Уилбур Смит

Я смотрел на нее с молчаливым состраданием, углубленным любовью. Она вскочила на ноги и подбежала ко мне. Она бросилась к моим ногам и обхватила руками мои колени, уткнувшись лицом мне в колени.

- Прости меня, мой дорогой Тата.- Ее голос был приглушен подолом моего халата. ‘Все это был сон, и я не могла контролировать то, что произошло. Это была магия и колдовство. Я была перышком, унесенным катастрофой . Это было ужасно и великолепно. Он наполнил каждую часть моего тела и разума невыносимой болью и невероятным наслаждением, ослепительным золотым светом и темнотой пустоты. Он был невероятно красив, но ужасен и отвратителен, как грех. Это длилось всего одно мгновение и тысячу лет. Я почувствовала, как он поместил чудо, которое было Серреной, в мое лоно, и я радовалась этому. Но это была не реальность. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за мои грехи, Таита?’

Я нежно погладил ее по волосам, и они показались мне шелковыми под моими пальцами, когда я прошептал ей: "Мне нечего прощать, Техути. Твой муж и твоя дочь - все это реальность, а все остальное - тени. Держи их близко к сердцу и лелей их, и никому не рассказывай о своих странных и фантастических снах. Забудь, что ты вообще мне сказала.’

Подготовка к свадьбе Рамзеса и Серрены заняла даже больше времени, чем предполагал Гуротас. За это время нам пришлось вести две неожиданные маленькие войны. Гуротас и Хуэй стремились покорить все острова и земли, окружающие Киклады и Южное Эгейское море, но после тридцати лет почти непрерывных войн эта задача не была выполнена и наполовину. Как только один архипелаг был взят под контроль, другой восстал на противоположном конце Империи короля Гуротаса. Кроме того, персы постоянно усложняли и запутывали этот вопрос. Там, где они обнаруживали слабость, они быстро пробирались внутрь и перерезали несколько глоток, затем наполняли свои корабли добычей и исчезали так же внезапно, как и появились; обратно в свои обширные и таинственные владения, колеблющиеся на восточной окраине мира.

‘Они всего лишь необразованные дикари и безжалостные пираты, - возмущенно сказал мне Хуэй.

‘Вероятно, они говорят то же самое о нас, - резонно заметил я.

‘Мы первопроходцы и строители империи, - высокомерно возразил он. - Наша судьба - цивилизовать мир и править им во имя истинных богов, которым мы поклоняемся.’

‘Но вы и ваши люди любите хорошую драку не меньше любого дикаря, - возразил я. ‘Ты сам мне об этом говорил.’

‘Есть только одна вещь, которой мой народ наслаждается больше, чем хорошей битвой, и это - хорошая пирушка, - признал Гуротас. ‘Я намерен устроить им самую большую, самую дикую и самую знаменитую свадьбу, о какой только можно мечтать, и которую ни один мужчина не захочет пропустить.’

Я одобрительно кивнул. ‘Тогда, пока ваши гости еще не оправились от избытка хорошего вина и богатой еды, вы можете спокойно узурпировать их королевства.’

- Мой дорогой Таита, я всегда восхищался твоей политической проницательностью. Гуротас погладил бороду и рассеянно улыбнулся.

- Если бы твоя прелестная дочь Серрена выбрала себе в мужья одного из вождей острова, она нажила бы себе врагов среди остальных пятнадцати, но так все шестнадцать становятся твоими союзниками и вассалами. Хотя она так молода, она мудра не по годам.’

‘Я могу только повторить свое последнее утверждение о тебе, Таита. Гуротас продолжал улыбаться. ‘Ты всегда мог видеть путь вперед с большой ясностью.’

Хотя мы были вдвоем, я понизил голос, и Гуротасу пришлось наклониться поближе, чтобы услышать, что я скажу дальше. - С этими шестнадцатью союзниками за вашей спиной аннексия нашего Египта и наказание тирана Аттерика Туро становится возможным.’

‘Должен признаться, я думал об этой возможности. Кто, по-твоему, заменит Аттерика на посту фараона в Луксоре, Таита?’

‘Ты - очевидный выбор, - ответил я без колебаний, но он усмехнулся.

‘У меня нет особого желания возвращаться в Египет на постоянной основе. Мне очень удобно в моей новой цитадели здесь, в Лакедемоне. Я приложил много усилий, чтобы построить его. Кроме того, мои воспоминания о Египте не особенно радостны. Но кого еще я мог послать на это дело?- спросил он, и я на мгновение задумался над его вопросом.

‘Имя фараона Рамзеса звучит очень красиво, - рискнул я, и выражение лица Гуротаса изменилось. Он посмотрел на меня с сомнением. - С другой стороны, хотя, насколько мне известно, в Египте никогда не было женщины-правительницы, имя фараона Серрены звучит для меня еще более благородно, - и Гуротас снова улыбнулся. ‘Они могли бы править как совместный триумвират, или, возможно, точнее, как биумвират. И тут Гуротас расхохотался.

- Ты всегда меня забавляешь, Таита. Откуда ты берешь эти идеи? Очень хорошо, это будет биумвират.’

Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я прибыл в Лакедемон, но мое положение уже было почти неприступным. Тридцать лет назад Гуротас получил от меня инструкции. За это время мало что изменилось, за исключением того, что в эти дни мои инструкции были более дипломатично сформулированы как предложения.

На этом этапе я не мог слишком быстро продвинуть Рамсеса выше Хуэя и его сыновей, но тактично позаботился о том, чтобы он был поставлен в центр военных и морских дел Лакедемона и чтобы он все еще командовал могучим военным кораблем "Мемнон", на котором мы оба бежали от Аттерика и Египта. Он был официально назначен контр-адмиралом, прямо под Адмиралом Хуэем. Его королевская родословная и помолвка с принцессой Серреной давали ему высокий статус, но, несмотря на молодость, он был достаточно мудр, чтобы не выставлять его напоказ. Он уже был любимцем семьи Хуэя. Когда она развлекала его, что случалось довольно часто, Принцесса Беката сажала его рядом с собой за свой большой стол и щедро кормила. Она называла его "Рэмми, дорогой". Ее сыновья приняли его в свою семью без малейших признаков злобы или ревности, и их растущий выводок маленьких детей был счастлив иметь еще одного дядю, чтобы запугивать и выпрашивать сладости, и приставать, чтобы рассказывать им истории и носить их на своей спине.

Конечно Король Гуротас и Королева Техути были в восторге от

перспективы того, что он станет отцом их собственных внуков в свое время, когда все формальности будут улажены.