— Здесь есть кухня, я могу что-то приготовить, — предлагаю.
— Я заказал, забыла? Ты приехала сюда не готовить, хотя от кофе я бы не отказался.
Через полчаса мы сидим на нашей террасе, спустив ноги в воду и потягивая кофе. Ужин стоит на небольшом низком столике рядом с нами. Мы едим, разговариваем, узнаем друг друга лучше. Я впервые рассказываю Роме, как изменилась наша с Аней жизнь после того, как погибли родители. Было сложно, если не сказать невыносимо. Я быстро выскочила замуж, а сестра уехала в другой город. Она труднее справлялась с потерей родителей и ей невыносимо было находиться там, где мы провели счастливое детство.
Он обнимает меня за плечи, целует в висок и утешает, когда я слишком сильно погружаюсь в воспоминания. Почему-то становится не по себе, потому что родителей я вспоминала редко, а тут вот — нахлынуло. То, как мы с Аней едва справлялись, как ссорились, потому что у нас обеих был свой взгляд на жизнь, и как разошлись, потому что она не смогла оставаться в столице.
Это сейчас мы поладили, начали общаться, даже живем на разных этажах. Когда она приехала ко мне, я просто не могла не помочь ей, не принять участия в ее жизни, ведь она на тот момент была единственным мне близким человеком, родственником, не считая сыновей. Хотелось, чтобы сестра почувствовала мою любовь и желание ей помогать. Конечно, мы поладили. Иначе и быть не могло. Работаем вместе теперь.
Откровенничает и Рома. Я с открытым от удивления ртом пытаюсь переварить тот факт, что у него есть брат и он с ним не общается. Пытаюсь разговорить его и узнать о причине, но Рома отмахивается, мол, ничего серьезного, просто разные взгляды на жизнь. Естественно, я не верю. Какими бы взгляды ни были, а только это не может повлиять на то, что люди годами не разговаривают друг с другом.
Глава 27
Чтобы набраться смелости и поговорить с Ромой, решаю выпить пару бокалов вина. У нас в номере отличное сухое белое. Мы распили бутылку в день приезда, но тогда я не решилась испортить нам обоим отдых, так и не смогла ничего сказать. Отложила на почти последний день, эгоистично вырывая у судьбы пару дней счастья.
Мою идею выпить вина Рома воспринял скептически, пожал плечами и отказался, но мне бутылку откупорил. Теперь она стоит на кухонной стойке и ждет, когда я решусь ее использовать. Стеклянный бокал рядом привлекает к себе, но я почему-то медлю. Кого я пытаюсь обмануть? Не станет мне проще говорить, если я выпью, больше того, могут быть замедлены реакции, я не смогу адекватно воспринимать ответы Ромы.
Я отказываюсь от вина и иду к нему на террасу. Он вышел туда несколькими минутами ранее и сейчас докуривает сигарету, хотя вроде как пытается бросить. Я открываю стеклянную дверь и оказываюсь снаружи. Тут же слышу повышенный тон Ромы и его раздражение: он разговаривает по телефону. Не знаю с кем именно, но собеседник ему явно неприятен.
— Сука, — бросает в трубку и отключается.
Поворачивается ко мне. Не слышал, видимо, как я вышла, потому что первые секунды смотрит недоумевающе. Затем улыбается, тянет руки, чтобы обнять. Я оказываюсь рядом с ним за несколько минут, обхватываю его за талию и прижимаюсь крепче. Вдыхаю знакомый родной аромат. Даже несмотря на то, что я отвыкла от запаха сигарет, мне нравится как он пахнет. Табак задевает слизистую носа, в горле тут же начинает першить, так что мне приходиться прокашляться.
— Извини, я не думал, что ты выйдешь.
— Все нормально, — отвечаю, улыбнувшись. — Необычно даже. Отвыкла уже от того, что ты куришь. Непривычно так. Расскажешь, кто звонил?
Он вздыхает. Явно не хочет об этом говорить, но все же преодолевает себя и говорит, что звонила жена.
— И что хотела?
Мне неприятна сама тема того, что ему звонит та, кто по закону имеет на него куда больше прав, чем я. Обсуждать ее не хочется, но я должна знать, зачем она звонила. Может, отказывает дать ему развод? Или же требует все, что он только может ей оставить? В этом случае суд может затянуться, потому что насколько я знаю, Рома не готов дать ей больше, нежели она заслуживает.
— Не хочет верить, что это конец. Говорит, что разводиться не хочет, просит дать второй шанс. Все как обычно, в общем.
— Вы уже разговаривали по этому поводу?
— Да, несколько дней назад. Она тогда вспылила и сказала, что отсудит у меня половину того, что я имею. Сегодня пыталась извиниться. Правда, к концу разговора что-то пошло не так. Извинения не состоялись. Она пообещала, что наймет лучшего адвоката.
— Думаешь, у нее что-то получится?
— Если поможет тот, с кем она мне изменяла — вполне возможно. Он тоже заинтересован в том, чтобы разорить меня.
Мы замолкаем, Рома просит разрешения выкурить еще одну сигарету. Вспыхивает яркий огонек, который он тут же подносит к сигарете. Через секунду зажигалка гаснет, а я все так же не решаюсь поговорить с ним. Рассказать о том, что случилось. Как это вообще сделать? Добавить ему проблем, которых и без того предостаточно?
Понимаю, что ищу отговорки, почему не стоит ничего говорить. Явных причин для этого нет, я просто оттягиваю момент и мысленно уговариваю себя, что сейчас не время. Даже не откладываю признание на потом, а пытаюсь его скрыть, не сказать, замолчать.
— Я иногда не могу понять, что у нее в голове, — признается Рома. — Мы давно не живем вместе, она спала с моим партнером, изменила мне и забеременела от другого. А теперь не хочет давать развод. Хочу уловить логику, но ее нет.
— Тебя сильно задевает ее отказ разойтись по хорошему?
— Меня задевает лицемерие и двуличность. Она спала с другим, хотя знала, что измен я не прощаю. Ты понимаешь, — Рома усмехается, выпуская облако дыма в воздух. — Я ведь даже после того, как она убила нашего ребенка, еще пытался понять, быть рядом, сохранить семью. Я правда думал, что шанс еще есть, мы просто отдалились друг от друга, но можем же и сблизиться, если захотеть. А потом я узнал, что являлся носителем трехметровых рогов и что беременна она была вовсе не от меня. Ты знаешь, пазл сложился. Мы последние полгода вообще не виделись, до этого что-то пытались, но всё не получалось. Об измене я узнал недавно, должен бы расстроиться, а выдохнул.
Его сигарета заканчивается, ровно как и моя решительность быть откровенной. Я понимаю, что ничерта у меня на самом деле не получится, потому что не представляю, как можно признаться мужчине, которого однажды уже предали в том, что ты возможно была с другим.
