и рыбой. У работы меня встречал Ванька, он тоже время даром не терял. Днем погружался с головой в учебу, а после – раздавал листовки. Друг какой-то пристроил, ну и взялся чинить чей-то компьютер. В целом выходила мелочь, но это лучше, чем ничего.
Мать заметила наше совместное отсутствие, спросила сухо, мол, где это мы пропадаем. Я не стала отвечать, а брат наврал. Врать у него отлично получалось.
Так прошла неделя, которая тянулась почти целую вечность. Я старалась не думать про Никиту, да и некогда было, уставала безумно. В понедельник тоже не задумалась бы, если бы не слухи, которыми наполнился наш коридор. Девчонки громко обсуждали, что якобы Новиков унизил Женьку в туалете. Как унизил – не пояснили, однако сам факт их забавлял. Опять влажные фразы пошли про то, какой Ник крутой и красивый. Женская часть таяла, подобно мороженому. Я даже мысленно разозлилась, приревновала. Парней что ли нет больше, чего от него так текут. А потом Анфиска добила. До нее тоже, понимаешь ли, дошли слухи. Друзья Иванова разболтали.
Терпение у меня лопнуло, я подскочила с дивана, на котором ждала последней пары. Схватила рюкзак и помчалась на первый этаж. Взяла в гардеробной куртку, вылетела на улицу. Единственное, что я знала – Новиков учится на МО. Можно было пройти через корпуса, но по улице короче.
Я прошла мимо лавочек и курилки, а потом оглянулась. Ветер задувал под одежду, я не успела застегнуться. Шерстяной свитер и джинсы показались слишком тонкими для такой погоды, надо одеваться теплей. Уже думала идти дальше, как заметила у парковки знакомую фигуру, знакомый автомобиль. Его спорткар.
Ноги сами дернули в сторону парковки, я не шла, бежала. Чуть не поскользнулась, столкнулась с парой студентов, дыхание сбилось. Кто бы спросил, зачем я бегу, что хочу узнать у Ника, наверное, ответа не нашлось бы. Это было рефлекторное движение, не поддающееся логике.
Спорткар Новикова дал задний ход и начал медленно разворачиваться. Я остановилась посреди дороги. Опустила голову, почему-то стало грустно. Ну что бы изменилось, спроси я у него про сцену в туалете, про Иванова. Да какая собственно мне разница что между ними произошло. Это банальная отговорка. Вздохнула, закинув руки в карманы куртки. Ничего не слышала, погрузилась в свои мысли, аргументы, которых не было. Не заметила, как машина Ника подъехала, остановилась напротив и как дверца в мою сторону открылась.
– Подвезти? – выдал его насмешливый голос. Из салона повеяло теплом и запахом полыни. Я чуть наклонилась, пытаясь рассмотреть знакомое лицо. Ссадины зажили, казалось, не было никакого боя.
– Ты подрался с Ивановым? – выдала то, что якобы являлось причиной моего появления здесь.
– Я? – Ник усмехнулся, уголок губ потянулся вверх. Кажется, моя реплика прозвучала для него слишком забавно. – Думаешь, буду всю жизнь драться за тебя, принцесса?
– Говорят, ты унизил его в туалете. Надеюсь, это личное, а не потому…
– Унизил? – перебил Никита, отбивая по рулю одному ему понятный ритм пальцами. Потом снова перевел взгляд на меня, в нем не было ни капли агрессии, только мимолетная игривость. Продолжает забавляться. – Это тебя не касается, Снежинка. Мужики иногда не находят точки соприкосновения. Ты так тяжело дышишь, потому что за него переживала?
– Я не хочу, чтобы ты из-за меня… – я резко замолчала. Выдала себя по полной программе.
– Когда разум и тело не в ладах, так бывает. – Очередная усмешка. Ему весело, а мне хочется провалиться под землю. Хлопаю резко дверцу, потому что смотреть на это издевающееся лицо невыносимо, пусть оно и чертовски привлекательное. Хочу уйти, как слышу звук покрышек. Ник дает по газам, уезжает первым. В воздухе парит запах резины, а в перепонках сумасшедшее сердце и его ненормальные ритмы.
– Иди к черту, самовлюбленный бабник… – шепчу себе под нос. Секунду другую смотрю в сторону дорогого автомобиля, затем разворачиваюсь и замечаю у скамейки Женьку с друзьями. Они только что вывалились, громко разговаривают о чем-то, посмеиваются. Иванов замечает меня, дружки его тоже, откидывают друг другу какие-то фразы и опять эти переглядывания. Мне становится не по себе, подкрадывается нехорошее предчувствие. Словно они говорят обо мне.
Заглатываю больше кислорода, сжимая ручки в кулачки в карманах куртки. Мужчины слишком странные, чтобы можно было адекватно воспринимать и понимать их поведение. Расправляю плечи, надеваю маску равнодушия и уже планирую ступить на дорожку в сторону корпуса, как мужская рука неожиданно хватает меня за запястье. Тянет на себя. Успеваю только заметить глаза Ника, уловить в воздухе запах его парфюма. А дальше – он накрывает мои губы поцелуем.
Его язык моментально проникает в мой рот, такой обжигающе сладкий. Не успеваю вдохнуть, не успеваю одуматься, теряюсь под натиском безумия. Я словно лишилась почвы, словно лечу в глубокую черную бездну. Никита придвигается ближе, прижимается всем телом, его руки попадают под мою куртку, а затем и под свитер. Холодные пальцы скользят по спине, стягивая кожу, оставляя на ней ожоги. Я продолжаю сходить с ума, вдыхать запах хвои, которая дурманит или это магия Новикова. Мозг плывет, мне хочется продолжать целовать его губы, касаться его языка, застонать от удовольствия.
Но тут реальность врывается в наши двери. Заставляет меня одуматься, вспомнить, что играю с огнем. Мимо проезжает машина, сигналит, и я отталкиваю Ника, однако не могу отвести от него глаз. Моя грудь вздымается, его тоже. Мои губы горят, его кажется, тоже.
– Какого черта? – спустя несколько секунд прикрикиваю.
– Доброе дело, за которое возлагаются ворота в рай, – отвечает в привычной манере Ник. В нем слишком много высокомерия, и этот насмешливый взгляд… Бесит.
– За доброе дело можно получить по лицу, ты знал? – рычу, прикусывая щеку изнутри. Меня переполняет непонятное чувство. Оно спало, его разбудили, его нельзя было будить. Я ведь так старательно прятала свои желания.
– А он так не думает.
– Кто? – не понимаю.
– А я-то думал мне умненькая девочка досталась, оказывается, ошибся, – усмехается Новиков. И только сейчас я замечаю, куда направлен его взгляд. Хочу оглянуться, но не делаю этого, иначе выдам себя и ту сцену, которую устроил Никита. Ведь позади стоит Иванов, и он явно стал свидетелем этого безумного поцелуя.
В голове подобно скоростной карусели бегают мысли. Они мешаются: правильные и разумные отходят, их вытесняют безрассудные, безумные. Это глаза Ника виноваты, которые продолжают с жаром разглядывать меня. Я вновь вспоминаю
