Я осторожно натянул косичку и склонился к ее уху.
— Я преподам тебе урок.
Я резко схватил ее за талию, сел на кровать, бросил ее поперек колен и сильно шлепнул ее по попе. Она резко вскрикнула, и я бросил ее на кровать. Встал перед ней, наблюдая за ее реакцией и возрастающим возбуждением.
— Ты такая красивая.
Я наклонился, провожу пальцами по ее бедру.
Но всю эту красоту должен видеть только я один.
Не сводя с нее глаз, я поднялся и взял обе пары наручников. Схватил ее левую ногу и защелкнул браслет на лодыжке. То же самое я повторил с правой ногой.
— Сядь! — приказал я.
Она беспрекословно повиновалась.
— Обхвати колени.
Она немного сомневалась, но потом подтянула колени и обхватила их обеими руками. Я уже на взводе, но не хочу ее пугать. Я наклонился, взял ее за подбородок, нежно поцеловал в губы и натянул на глаза повязку. Так ее ощущения будут острее.
— Какой у нас пароль, Анастейша?
— Попсикл.
— Хорошо.
Я взял ее левую руку, защелнул браслет на запястье и повторил ту же процедуру с правой рукой. Теперь ее обе руки были пристегнуты к ногам, левая — к левой, правая — к правой.
Попалась, птичка моя. Она не сможет пошевелиться. Я знаю, что для нее это будет сложнее всего, особенно с завязанными глазами, ее ощущения будут более интенсивными. Она будет сопротивляться этим наручникам, и в момент сопротивления они будут сильно впиваться ее кожу. Но сейчас меня это не останавливало, я хочу, чтобы было именно так.
— А теперь, — выдохнул я, — я буду тебя трахать, пока не закричишь.
Она неровно дышала, возбуждая своей реакцией меня еще сильнее.
Я схватил ее за ступни и толкнул, так что она упала на спину. Ноги у нее согнуты, и другой вариант невозможен. Сейчас она связана и беспомощна… она сейчас полностью под моим контролем. Я раздвинул ее лодыжки, и она издала стон. Я покрывал поцелуями внутреннюю сторону ее бедра и чувствовал, что она хотела двигаться подо мной, но не могла.
Я контролирую тебя, детка.
— Тебе придется принять все наслаждение, Анастейша. Не двигайся.
Я наклонился и проложил дорожку из поцелуев по нижнему краю бикини. Потом медленно развязал по бокам и кинул их на пол. Нагая и беззащитная, она полностью в моей власти. Я поцеловал ее в живот, слегка покусывая пупок.
— О-ох, — выдохнула она.
Я потянулся вверх, к груди, продолжая свою страстную пытку, то покусывая, то целуя ее.
— Ш-ш-ш, — успокаивал ее. Она сейчас очень напряжена. — Ты такая красивая, Ана.
Она снова простонала и натянула оковы.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал я, не в силах себя больше контролировать. — Поэтому я сведу тебя с ума.
Я спустился ниже, удерживая вес на локтях, и принялся за ее грудь. Никто не имеет права их видеть, кроме меня. Это всё мое. Я сильно втянул ее кожу, покусывая, посасывая. Я начал ставить на ней засосы. Я хотел ее пометить. Я должен проучить ее. Она должна знать, что ее поведение неприемлемо для меня.
Ты будешь мне подчиняться, Ана. Ты моя.
— Кристиан… — простонала Ана.
Да, она сейчас дико возбуждена.
— Мне взять тебя так? — спросил я, прижавшись губами к уже затвердевшему соску. — Ты же знаешь, я могу.
Я с силой втянул, и она вскрикнула.
— Да, — жалобно пролепетала она.
— Детка, это было бы слишком легко.
— Пожалуйста…
— Ш-ш-ш.
Я прошелся зубами по ее подбородку, губы перелетели ко рту, она хватала воздух и замерла. Я страстно вторгся в ее рот, и по-хозяйски начал ее целовать, она ответила мне так же страстно. На вкус она Джин-тоник и Ана. Думаю, что времени прошло достаточно, и Джин-тоник подействовал.
Сегодня я сведу тебя с ума, детка. Ты никогда еще этого не испытывала.
Она попыталась пошевелиться. Я схватил ее за подбородок, удерживая, не позволяя отвернуться.
— Не дергайся, детка. Мне нужно, чтобы ты не дергалась, — прошептал я.
— Я хочу видеть тебя.
— Нет, Ана, нет. Так ты больше почувствуешь.
Я не мог больше ждать. Я медленно вошел в нее, совсем на чуть-чуть и сразу вышел. Она готова, вся такая влажная для меня. Такая горячая.
— А-а! Кристиан… пожалуйста! — простонала она.
Я знаю, что она хочет большего, знаю, что она сейчас меня хочет. Она сводит меня с ума своим поведением. Я тоже не сдамся.
— Еще? — подразнил я хрипловатым шепотом.
— Кристиан!
Я снова вошел в нее и снова вышел, продолжая целовать и крутить пальцами соски.
Я доведу тебя до безумства, Ана.
— Нет! — крикнула она. Но это не стоп-слово.
— Ты меня хочешь, Анастейша?
— Да, — взмолилась она.
— Так и скажи, — прошептал я, дразня ее снова и снова.
— Да, я хочу тебя, пожалуйста, — жалобно простонала она.
Для меня это, как зов Сирены. Я больше не могу.
— Раз хочешь, то и получишь.
Я приподнялся и вторгся в нее со всей силы. Она вскрикнула, замотала головой, а я атаковал ее снова и снова.
Да Ана, почувствуй это. Почувствуй меня всего. Не забывай, что ты теперь моя. Ты должна мне повиноваться. Мое слово для тебя должно быть законом.
Я замер, наслаждаясь видом, она такая сейчас беззащитная, вся в моей власти, потом начал водить бедрами по кругу.
Я буду делать с тобой все, что я захочу. Ты будешь мне подчиняться.
— Почему ты не повинуешься мне, Ана?
— Прекрати, Кристиан. Перестань…
Я ввинчивался в нее все глубже, потом медленно выходил и снова вторгался. Я заставлю ее говорить.
— Отвечай. Почему? — прошипел я, не в силах совладать с собой.
Как она посмела раздеться на пляже? Как? Бесстыдно лежала на спине с открытой грудью. И все смотрели на нее. Все без исключения!
Она вскрикнула что-то неразборчивое.
— Отвечай.
— Кристиан…
— Ана, мне нужно знать.
Я снова вошел в нее, на всю глубину.
Я заставлю тебя говорить. Мне нужно это знать.
— Не знаю! — выкрикнула она. — Потому что могу! Потому что люблю тебя! Пожалуйста, Кристиан!
О боже. После ее признания у меня начали плавиться мозги. Я громко простонал, и ускорил свой ритм, входя в нее все глубже и глубже.
