либо напеваешь эти свои песни обо всем на свете.
— Это потому что я говори с акцент, — сообщил Тэн, жмурясь на восходящее солнце. — И эти проклятый синоби говори с акцент на общий язык. Будет смешно и глупо! Будто мы дразни друг друга, как малолетний дурак!
Димитрий разразился своим обычным гоготом.
К Алану подскакала Кассия. Утро выдалось прохладным, она куталась в плащ, но капюшон откинула, и волосы цвета мёда окутывали голову, словно нимб. Алан не в первый раз подивился, насколько изменчив облик Кассии. В зависимости от освещения ее волосы меняют цвет от темного, почти черного, до каштанового, почти русого. То же самое и с глазами: то они бывают темны, будто ночь, то, как сейчас, к примеру, насыщенного цвета индиго. Прямые брови подчас придают лицу трагическое выражение, а иногда создают впечатление, словно их обладательница лишь притворяется серьезной, а сама едва сдерживается от смеха.
— Как дела? — с невинным видом спросила она.
— Я… рад, что мы снова куда-то двигаемся.
— Я тоже… Значит, мы едем в Либеру?
— Вроде все проголосовали за этот Оазис, — проворчал Алан. Ему не нравилось начало разговора. Неужели Кассия, как и Матиас, будет отговаривать от преследования Рыцарей?
Но Кассия не стала развивать тему. Несколько минут она молча ехала рядом. Жеребец Вихрь под Аланом ровной трусцой двигался по едва заметной тропинке. Димитрий и Тэн без умолку болтали позади, то и дело разражаясь хохотом. Невест с ними нет, они живы и даже при золоте — почему бы не порадоваться? Матиас ехал чуть в стороне, закрыв глаза; его широкие ноздри, проколотые кольцами, раздувались.
По мере того как разгорался день, поднимался ветер. Над северо-западным окоёмом небосвода скапливались темные облака. Посверкивали молнии. Ближе к обеду начнется гроза, отметил про себя Алан.
— Тебя не было всю ночь, — нарушила молчание Кассия.
— Да. Я разговаривал с Рафу.
— Об Осаму?
— Да, — неохотно ответил Алан.
— И что ты узнал?
— Что он не просто маньяк. У него есть идея. Он хочет освободить всех Оседлых и перемешать народы. Он хочет подарить всем свободу, вот только не все разделяют его желание, даже Оседлые.
— Странно он это делает, — сказала Кассия. — Я имею в виду, как дарит свободу.
Алан кивнул. Снова повисла пауза, и он подумал, не рассказать ли ей о приеме, которому его обучила Рафу. Он представил себе недоверчиво-удивленное лицо Кассии и передумал.
Молчание снова прервала Кассия:
— Ты говорил о каких-то легендах. О Разрушенных Оазисах. Что это?
— О! — с облегчением сказал Алан, довольный, что Кассия не принялась его пытать в попытках дознаться, чем еще он занимался ночью. — Это очень древние легенды. Говорят, что первые Пилигримы произошли из Разрушенных Оазисов, тех, чьи Черные границы были разорваны. Они разошлись по всему свету, и, глядя на них, мальчишки и девчонки разных Оазисов стали пересекать Черные границы, чтобы выяснить, кто еще из них способен гулять по Дебрям.
— Ты тоже так узнал, что Пилигрим?
— Да. Мы с другом Себом перебежали границу, когда нам было по двенадцать лет. К сожалению, Себ оказался Оседлым…
— Жаль…
— А ты почему не знала, что Пилигрим? — спросил Алан.
— Я… — Кассия отчего-то смутилась. — Сначала я была слишком маленькой, чтобы лазить за Черную границу, а потом не могла…
— В смысле не могла? — удивился Алан. — В Грейстоунхилле Черная граница не охраняется, да и заборы не везде построены. Если бы ты захотела, смогла бы без проблем…
— Значит, были проблемы, — отрезала Кассия.
Ее холодный тон Алана не устрашил.
— Какие проблемы?
— Мне кажется, что это не… — начала она. Умолкла, потом продолжила другим тоном: — Я не готова тебе исповедаться, Алан, извини. Пока еще не готова.
Она натянула поводья и отстала, а Алан пожал плечами.
Он побывал в десятках, если не сотнях разных Оазисов, повидал там множество женщин, однако такое убойное сочетание изящества, таинственности, в меру ершистого характера и врожденного умения привлекать и в то же время сохранять дистанцию ему доселе не попадалось.
“Пока еще не готова”! Надо же! Тут и завуалированное обещание, и требование: заслужи мою готовность. Ох уж эти женщины, никогда с ними не бывает просто… Разве что с такими, как Фрейя из канцелярии Совета Старейшин Грейстоунхилла. С этой дамочкой было всё просто и легко. Забываются такие, как она, впрочем, тоже просто и легко.
Алан поймал себя на том, что пытается представить Кассию без плаща. Да и не только без плаща… Всё-таки общение с Фрейей состоялось давненько…
Вероятно, он неосознанно сжал бока коня сильнее, чем обычно, и Вихрь ускорил шаг. Алан поспешил натянуть поводья, чтобы Кассия не решила, будто он обиделся.
***
Ближе к обеду тучи заполонили все небо, вдали их темную пелену разрывали ослепительные ветвистые молнии, и рокотал гром. В воздухе пахло грозой.
К тому времени Пилигримы уже покинули долину реки, в которой располагался Зэн Секай, перевалили через череду невысоких холмов и скакали вдоль подножья горного кряжа, забирая все дальше на северо-запад, в сторону Оазиса Либера.
Когда медлить больше было невозможно, Алан остановился и велел ставить шатры. Они спешились, и Тэн, у которого, по словам Димитрия, “глаза меньше, чем у других, но видят вдвое дальше, чем другие”, заприметил в ближайшем ущелье несколько пещер.
Пилигримы торопливо кинулись в укрытие. Обнаруженные Тэном три пещеры были очень удобны, чтобы переждать грозу. Расположенные в ряд над каменной площадкой, под которой бежал по дну ущелья ручей и росли какие-то густые деревья с красноватой листвой, пещеры могли защитить не только от дождя, но и от небольшого наводнения.
Ведя Вихря под уздцы, Алан поразился зрению Тэна. Сам бы он никогда не разглядел пещеры снизу, да еще и за кронами деревьев.
Тэн, за ним Алан и Матиас с оружием наготове заглянули в каждую пещеру — не притаился ли там зверь. Из одного укрытия выскочила перепуганная рысь с кисточками на ушах и куцым хвостом, других обитателей в пещерах не нашлось. Две пещеры были слишком малы, но третья оказалась достаточно просторной, чтобы вместить всю компанию вместе с лошадьми.
— Вот именно в такие моменты я начинаю верить в богов и в то, что они благосклонны ко мне! — завопил Димитрий, указывая на кучу аккуратно сложенного хвороста и какие-то ящики в дальнем конце пещеры.
— Ясное дело, здесь были Пилигримы, — сказал Матиас. — Когда уйдем отсюда, надо будет пополнить запасы.
— Может быть, это был караван Кровака, — вполголоса произнес Алан.
Матиас бросил на него быстрый взгляд.
Лично Алан не считал, что боги благосклонны к нему, иначе зачем задерживать
