что, извиниться за несостоявшуюся казнь пытаешься? Или за разбитую бровь? Или за…
— Я наследный рыцарь, а не жеманная барышня, чтобы извиняться! Знай свое место, гов…
Получив подрачник, лорд было уже кинулся на меня, но заметив пару всадников на дороге, благоразумно заткнулся. Впрочем, ненадолго. Не успели лошадки прощелкать подковами в лагерь, как он снова забубнил:
— А впрочем, лихо ты меня, конечно. Арканом и через стену. Лихо. Мне иной раз и графы перечить не смеют, а тут какое-то говно наемное, да через стену… Еще и пасть на меня раскрывать отваживаешься — Оливеру бы ты понравился. Он такой же был. Разве что, про уважение не забывал. Но оно и понятно, он ведь рыцарь был, а не говно наемное…
Закатив глаза, и едва не запнувшись о речной камень, я просто отмахнулся. Нервы у седого играют, вот и на разговоры пробило. Главное только, чтобы никто не услышал.
— А насчет Себаса ты правильно говорил. Потолковать с ним надобно! Хорошо потолковать, душевно…
— Времени уже нет. Да и покалечен он, чтобы на себе тащить. Забудь про этого придурка.
Сомневаюсь, что стюард сможет поведать что-то новое. То, что он действовал в связке с бароном и без слов очевидно, а подробностей плана осады, по понятным причинам, глист знать не может. Сомневаюсь, что в темницу телефон провели. К тому же, весь план уже пошел крахом. Еще в момент, когда замковые ворота не опустились при появлении серого знамени с золотым драконом.
— Ничего, на изменника у Грисби время найдется. Уж за Оливера шкуру спустить — сам император велел! А ведь я верил этому недомерку! Знал, что он крыса, но моя крыса! Ручная! А он…
Остаток пути Аарон не затыкался на тему своего погибшего капитана, вероломного глиста, покойной жены, и неблагодарной дочки.
А я еще на Аллерию жаловался…
— Избаловал ее — грешен. — сокрушался великан, пока я высматривал подозрительную тень впереди. — А как иначе? Сыновьями всеблагой не наградил, а Алисанну хворь прибрала. Вот я доченьку в честь нее и нарек. Ох, и красива же она была…
Убедившись, что это всего лишь камень, я повел старика дальше. Блин, вода в ботинок натекла!
— А тут у кузена помолвка сорвалась. Наследник без невесты остался. Ну и поддался я уговорам доченьки, выдал ее за кузенова первенца. И с тех пор ни весточки от нее не получил… Знамо дело, на югах-то тепло, виноградники цветут, море плещется. Чего седого старика в холодном замке поминать? Но все же сделала она мне подарок! Ягодку мою синеокую родила!
Как понимаю, Грисби меня уже мысленно похоронил, а потому его на бла-бла и пробило. Чего бы с покойником не пооткровенничать? Он твои секреты никому не выдаст. Ну, если сперва в плен не попадет, конечно.
— А как она за тебя просила! Как молила — сердце сжималось!
— Погоди, кто кого просил? — заинтересовался я, чувствуя, что речь зашла о чем-то интересном.
То есть, обо мне.
— Лилличка за тебя молила. Все упрашивала замуж выдать. Признаться, поначалу тебя казнить-то не хотел, думал руки отрубить да князю передать. В назидание. Но как услышал ее слова…
Блин, ну спасибо синежопая, удружила!
— А теперь, к своему стыду узнаю, что права оказалась маленькая. Не палач ты и не душегуб, а взаправдашний спаситель моей виноградинки… Если воротимся целы, проси что хочешь!
А теперь на благородство потянуло… Стопудово похоронил! Вот к гадалке не ходи!
— Ну, если помимо «заткнись и иди молча»… На Аллерию не выпендривайся. Пока ты в замке яйца чесал, она в одну рожу за всех отдувалась. Совесть поимей.
— Дура она, Аллерия твоя! Уж не к сердцу слова мои тебе, но дуреха каких поискать!
Ну, тут я как бы и не спорю…
— Лишь провидением императора добралась она до моих стен. В одиночку, на единственной лошади да в доспехах… Вот что скажу — не удивлюсь, если прознаю, что барон ее науськал! Что обманом толкнул к преступлению! Не было бы ему большего подарка, чем ее побег.
— Да, тоже о подобном думал… Ладно, я сказал, ты услышал. Пришли, короче. — кивнул я на возвышающуюся впереди каменную кладку.
Из-за десятков разожженных ламп и жаровен, замковые стены напоминали новогоднюю гирлянду.
Убедившись, что у стен не притаилось никаких сюрпризов, мы прошли вдоль рва и уткнулись в озеро. Здесь уже можно расслабится. Впрочем, Грисби не особо напрягался! Знал бы, что он такой балабол — деда с собой взял!
— Может, хоть теперь-то ты расскажешь, как мы твой гарнизон за стены выведем? В смысле, где у тебя тайный ход расположен? Если у озера, то хорошо. А вот если к полю…
— Нет тут никаких тайных ходов. — Грисби виновато вздохнул, проводя ладонью по камню. — Был один, да я велел заделать…
— Нафига?!
— Куры через него убегали…
Господи помилуй! Я его сейчас придушу! Твою-то мать, ну и нафига я тогда его компанию терпел?!
— И ни канализации, ни тоннелей? А обратно «размуровать» никак?
— Можно, но это ломать надобно. Молотами. Шуму будет… Вся округа прознает.
— Ну, об этом уже говорили. В конце-концов, я для того и поперся, чтобы всем не до замка стало.
Кислая рожа лорда не предвещала ничего хорошего.
— И еще нюанс… Только мне ведомо, где нужно ломать. На словах не объяснишь.
— Отлично! Просто офигенно! Можешь не продолжай, я все понял…
Теперь этого придурка придется на стену поднимать! Вот как чувствовал! Знал же, что от этого идиота ничего хорошего ожидать не стоит!
Ладно, хоть с запасом взял.
Распахнув куртку, я принялся разматывать обернутую вокруг торса веревку. Блин, мало того, что темно как в заднице, так еще и дозорных нет! Неужто за стенами все без мозгов? А вдруг лазутчики какие подняться попробуют? Тут ров — метра два всего.
— Ты уверен, что она выдержит? — без былой спеси в голосе, осведомился лорд, когда я завязал конец веревки в тугой узел и начал прикидывать, как бы его забросить так, чтобы он на зубец накинулся. — Не сорвется?
— Не сорвется. Подмышками пропустим, будешь как колбаса на витрине…
Стена у озера была ощутимо ниже, чем у дороги, но все равно — достать до зубца получилось далеко не сразу. Подергав конец и убедившись, что веревка держит, я кивнул побледневшему лорду.
Смерив стену, Грисби покачал головой
