Ритуально поцеловав Жоржа в нос перед сном, мадам Бернардье поплотнее прикрыла дверь в его комнату и стала дожидаться мужа. Из-за всего случившегося она чувствовала себя не в своей тарелке. Мадам Бернардье ходила от окна к двери, и, когда наконец вернулся муж, она выпалила прямо на пороге:
– Меня сегодня навещала мадам Вольпиньяк со своей Николет. Наш Жорж совершенно не умеет галантно вести себя! Он увел Николет в свою комнату и сразу полез к ней целоваться! Николет выбежала от него вся в слезах!
– Какая ты у меня еще глупая, Селин! Парню всего два года, а ты требуешь от него куртуазных манер! Себя вспомни в его возрасте! – рассмеялся мсье Бернардье и неожиданно весело почесал свою покрасневшую левую бровь.
Мадам Бернардье совершенно не помнила себя в двухлетнем возрасте, но ее мать неоднократно рассказывала ей, как в день знакомства с трехлетним мсье Бернардье маленькая Селин до крови разбила ему левую бровь паровозиком игрушечной железной дороги...
Клара с улыбкой замолчала. А я засмеялась. Это было так хорошо и приятно – просто смеяться. Я ведь и не предполагала, что вообще когда-нибудь засмеюсь после сегодняшней омерзительной истории. И нельзя сказать, чтобы я смеялась как-то уж особенно пронзительно громко, но Жерар, который откровенно задремал на середине рассказа, тут же вздрогнул, открыл глаза, поежился и зевнул:
– А-а-вау-ва!
Я даже расслышала, как хрустнули его челюстные суставы.
Сладко спавший на гальке сытый Казимир мгновенно подскочил и выгнул хвост и спину, с выпученными глазами раздирая миниатюрную розовую пасть не хуже хозяина. Тут уж засмеялись мы все.
– Ладно, поехали домой, – сказала Клара. – Вив нужно хорошенько высыпаться в ее положении.
– Конечно, – согласился, потирая глаза, Жерар. – Конечно. – Но не тронулся с места.
– Почему вы так уверены? – спросила я.
– Опыт большой. – Клара с улыбкой вздохнула, вставая на ноги. – У меня же, кроме него, еще Софи и Николет.
– Николет? Из этой истории?
– Нет, та – дочка моей приятельницы.
– Надо же, а ваш сын не упоминал о сестрах.
– Ну, они давно замужем. – Она махнула рукой.
– Аа-аа-вау! – снова выразительно зевнул Жерар и помотал головой.
– Слушай, сынок, а не окунуться ли тебе в море? Как бы ты не уснул за рулем.
– Отличная идея, ма! – Он встал и энергично помахал руками. – А вы, дамы?
– Мы с Вив тебя подождем, поболтаем, а ты иди, иди, сынок, поплавай.
– Ну как хотите. – Жерар пошел к воде, на ходу стягивая рубашку.
Казимир деловито затрусил следом.
– Прямо как собака, – сказала я. – Неужели полезет купаться?
– Вряд ли. – Клара пожала плечами. – Собаки ведь тоже не все любят воду.
– Да, – согласилась я, думая о том, что тоже с удовольствием бы поплавала, но решила, что присоединиться к Жерару, наверное, будет неудобно. – У моих родителей две – овчарка и дворняга. И обе не большие любительницы купаний. Особенно Рона, овчарка. Лезет в воду, исключительно если нужно принести палку. Она очень ответственная, Рона. К мытью в ванной она относится, как к серьезному заданию, – терпит молча.
– А дворняга?
– Блэк? Блэк любит, когда ее моют в ванной, но чтобы вода была теплой. Она так радостно машет хвостом, а она большая, видимо, помесь с ньюфом, просто огромная, что, пока ее вымоешь, сама будешь мокрая с головы до ног. А в реке она не любит.
– Странно, вроде ньюфаундленды любят воду.
– Ну скорее всего она подражает Роне. Рона вообще с характером и очень на нее давит. Она считает Блэк своей собственностью.
– Все, как у людей. – Клара усмехнулась. – Приходи к нам в гости, у нас много животных.
– Спасибо, – сказала я.
Тем временем Жерар разделся и постепенно входил в воду. Котенок сначала ринулся за ним, но тут же отпрыгнул, брезгливо отряхивая лапки. А Жерар нырнул.
– Иа-а-ах! – завопил Казимир, пометался по берегу и, продолжая вопить, стрелой понесся к нам. – Йа-а-ах-яяя!
– Тихо, тихо, малыш. – Клара наклонилась и взяла его на руки. – Все хорошо. Ничего страшного не произошло.
Кот вопить перестал, жался к ней, но судорожно вертел головой. Жерар плыл прямо по лунной дорожке. Я откровенно завидовала ему: я люблю купаться ночью. Особенно в такой изумительный штиль!
– Как ты себя чувствуешь, Вив? – спросила Клара.
– Нормально. Надо же, как он нервничает из-за Жерара!
– Ну, кошки вообще народ сознательный. Слушай, Вив, я тебя очень прошу, никогда не рассказывай сегодняшнюю эпопею своему Шарлю.
Я растерялась.
– А если он все равно узнает? Лучше же, если от меня. Простит, значит, простит. Нет так нет...
– Не лучше и не узнает. Мы с сыном не затем сегодня полуночничали, чтобы распускать сплетни.
– Но все-таки зачем?
– Не «зачем», а «почему». Потому что у Селин, матери маленькой Николет, был роман с этим красавчиком. Я тебе сразу сказала, что у них все кончилось неважно именно из-за Аманды.
– Ты же напирала на какое-то колдовство!
– Не обижайся. С колдовством глупо вышло, конечно. Но у меня просто язык не поворачивался произнести слово «суицид». И потом, в тот момент я не знала, что ты нарядилась для этого дурака, а не для своего Шарля. Я ведь начала догадываться в чем дело, только когда ты распрощалась с нами возле нежилого дома и влетела в подъезд.
– Нежилого?
– Ну да. Странно вообще, что он оказался не заколочен.
– Как же я не обратила внимания?
Она пожала плечами и погладила кота, который, вздрагивая от напряжения, нервно следил за действиями Жерара далеко в море.
– Ты бы видела, Вив, в каком состоянии ты была тогда. Точно как Казимир сейчас! Ты влетаешь в подъезд, а я просто оцепенела – что делать? Я же ведь понимаю, что ты беременная. Ну, Вив, не смотри на меня так. Все это поняли. Когда тебе стало плохо в вагончике Брандонов, ты выбежала и Шарль пошел за тобой, а потом вернулся, чтобы попрощаться, потому что решил отвезти тебя домой, Аманда прямо в лоб спросила: «У тебя, что, невеста беременная?» Он растерялся, а его мать и сестра сказали, что очень похоже, но ты пока не говоришь никому, видимо, из своих соображений, может, боишься сглазить.
– Они обе так прямо и сказали?
– Ну а что такого? Дело житейское. Потому мы с сыном и пошли провожать тебя. Нехорошо беременной женщине шастать одной по городу ночью. Я еще удивилась, как это твой жених допускает такое. Ну и вот, ты – в подъезд, а я стою столбом. Сын говорит: «Мама, я же знаю, что она задумала!» – и намеревается бежать в дом за тобой. Я говорю: «Подожди, сынок, объясни мне. Нехорошо лезть не в свое дело». Мы отошли в сторонку, но, конечно, глаз с подъезда не сводим. Мало ли что там может случиться с тобой в пустом доме! Он и говорит, так и так, это, мол, моя вина, ну и рассказывает, что случайно познакомил тебя с Брандоном и этот недотепа произвел такое впечатление на тебя, что ты готова была тут же мчаться с ним хоть на край света. Жерар ведь знает, какие между Брандонами отношения.
