class="p">– Что-то на обычного наркомана он не похож. И обстановочка в квартире тоже странная.
– Это да… Но мало ли чем они там новым таким балуются! И вообще, ты часто в притонах бывал? Они обычно как-то так и выглядят. Вот это еще не самое страшное, что может встретиться.
– Ты о чем?
– У меня друг в соседнем городе живет, мы с ним учились вместе. Тоже сейчас правопорядок охраняет. Так вот, у них целая серия убийств недавно прокатилась.
– Если уж так говорить, то и в серии убийств нет ничего необычного. Хоть это, конечно, и не так часто встречается, к счастью.
– Эм. Нет. Этот случай как раз совсем необычный. Убийства, совершенные особо жестоким способом, произошли в трех разных кафе. Знаешь, такие забегаловки, в которые почти никто из более или менее приличных людей не ходит. Прямо при свидетелях! Но все это дело тормозят сверху, не дают ходу.
– Почему?
– Понимаешь, какое дело… Убийства совершают детишки богатеньких родителей. Сами убийства на камеру записывают, а на месте преступления, как знак отличия, видимо, оставляют свои дорогие шмотки. Пиджак или сумку.
– Серьезно? Зачем, специально себя выдать?
– Вряд ли. Это у них игра такая. Развлекаются люди, у которых из-за денег совсем крыша съехала. А отличительную черту явно в каком-то блокбастере голливудском подсмотрели. Слушок по городу быстро прошел. Сейчас все кафе полупустые прозябают.
– Похоже на бред или какую-то городскую байку.
– А материалы дела и трупы изуродованные, как и записи с камер наблюдения, которые были в одном из кафе, – тоже байки?
– Не знаю, что и сказать. Но ты в серьез думаешь, что это действительно возможно?
– Что значит – думаешь? Я тебе о реальных фактах говорю. Это уже произошло. И происходит. Я же говорю, с жиру бесятся. Все разрешенное и запрошенное уже закончилось, так они вот так теперь развлекаются. И самое главное, все факты есть. Даже несмотря на то, что свидетели вообще какую-то чушь рассказывают.
– Свидетели?
– Да. Они что-то вроде прилюдной казни устраивают над теми, кого считают недостойными жить. Натуральный терроризм. Люди реально запуганы.
Полицейские приблизились к подъезду дома, как вдруг у Жени зазвонил телефон.
– Але!.. Да, Глеб Васильевич… Мы еще здесь около… Я вас понял. – Сержант положил трубку.
– Значит, слушай. Васильевич звонил! Тут в «Тошняке» какая-то хрень произошла, я толком и не понял, что. В общем, нам нужно туда двигать. Причем он сказал: как можно быстрее.
– А что случилось-то, –растерялся Тимофей.
– Говорю-же, не знаю! Неразборчиво его слышно было. То ли драка, то ли еще что. Но сказал, что что-то очень серьезное. Сам туда едет.
– Что еще за «Тошняк»?
– Да пиццерия! Вернее, что-то похожее на нее.
С первого этажа двенадцатого дома раздался громкий пронзительный возглас:
– Помогите! Они снова здесь! Они ходят! Я их слышу! Помогите, люди добрые!
– Твою мать, это что?! – пригнувшись, Тимофей стал вглядываться в окна.
– Судя по крику, это больная бабка. Не помнишь, я рассказывал? Бегом давай к машине, ехать надо.
– Как же старуха?
– А ты, что, доктор? Они ее не вылечили, ты решил попробовать?
– Нет, давай так. Этот же нарик сюда, вроде как, побежал. Мало ли что. Я все осмотрю, а ты давай, в пиццерию свою. Я потом, как закончу, такси вызову – и к вам.
– Ладно, только смотри, аккуратно. Таксисту так и скажи: к «Тошняку». Он сразу поймет, куда.
Сержант бегом направился к своей машине, припаркованной на набережной, а лейтенант остался один в незнакомом ему темном дворе.
В доме был всего один подъезд и два этажа. Откуда-то сверху стали доноситься странные пугающие звуки, как будто кто-то нарочно брал что-то тяжелое и бросал из всех сил на пол, отчего деревянные перекрытия старого обветшалого здания ходили ходуном.
Тимофей осмотрелся, помешкался, но все-таки вошел в подъезд.
Звуки стихли. Лейтенант медленными и бесшумными шагами поднялся на первый пролет. Здесь располагались четыре квартиры, и, судя по безжизненным, постаревшим дверям, в квартирах уже давно никто не жил. Дом старой постройки. Полы были устланы досками, давно прогнившими от времени и сырости, а те, что оставались еще в удовлетворительном состоянии, неприятно поскрипывали. Вся эта обстановка нагоняла на тоску, дополняемую чувством таинственной тревоги. Тимофей взялся за перила и хотел было прошмыгнуть дальше, как вдруг одна из дверей распахнулась и во всю силу ударилась о стену.
Тимофей резко обернулся на грохот и увидел, что прямо к нему опрометью несется пожилая дама с седыми, растрепанными, как у ведьмы, волосами. Старый, застиранный до безобразия халат развевался и тянулся за ней длинным шлейфом. Ее глаза бегали по сторонам, мышцы лица хаотично сокращались. Она страдала тяжелым психическим расстройством.
Подбежав к нему, она подпрыгнула, набросилась на полицейского, вцепилась в него скрюченными пальцами и принялась вытряхивать из него душу, издавая при этом истошные и нечленораздельные вопли.
– Женщина! Женщина! – пытаясь остановить и успокоить старуху, закричал лейтенант. – Успокойтесь! Все хорошо!
Но это не помогало. Женщина хоть и казалась слабой и хрупкой, но в нее будто вселилась невероятная сила. Такое случается у людей, имеющих психические отклонения. Тимофей, как ни старался, не мог ее отпихнуть. Ее пальцы, как клещи, вцепились в него мертвой хваткой. На него будто накинулись пять бойцовских собак одновременно.
– Я вас прошу! Не нервничайте! – Лейтенант продолжал пустые попытки успокоить разбушевавшуюся старуху. Но та вдруг остановилась сама, замерла, но еще крепче вцепилась руками в полицейского. Тимофей растерялся и тоже застыл на месте. Старуха медленно подняла голову и зыркнула на него так, что страх навсегда поселился в его пятках.
– Они постоянно приходят, – произнесла старуха шепотом, запрокинув голову и уставившись в потолок. Затем так же резко снова перешла на крик: – Они постоянно приходят!
Дикий вой умалишенной прервал оглушительный рокот, спустившийся со второго этажа. Он был настолько сильным, что с потолка осыпалась штукатурка, а деревянные перекрытия закачались. Женщина тут же ринулась из подъезда на улицу.
В любой другой ситуации сошедший с ума человек не напугал бы Тимофея, но после того, что он видел в церкви, он сам чувствовал себя сумасшедшим. Все это нависло над ним и обрушилось грозным валом сверху, проникая в каждую клеточку организма. Сердце выбивало чечетку, дыхание участилось. Так тяжело дышат только марафонцы после прохождения длинных дистанций.
Полицейский встряхнул головой и взял себя в руки.
– Чтобы преодолеть самый сильный страх, нужно просто броситься в него с головой, – произнес во всеуслышание Тимофей.
Всего в шесть шагов лейтенант преодолел ступени, ведущие на второй этаж, и на всякий случай остановился, прислушиваясь к каждому шороху.
