— Он был таким славным мальчиком! — воскликнула Авриль в отчаянной попытке замять дело. — Мой милый, милый малыш El Mondo.
Ну конечно, ты же все обо мне знаешь, с горечью подумал ты и по очереди окинул взглядом отца, мать, брата и сестру. Дональд Лоу обнял Труди.
— А я вот что скажу: наша девочка нам ни дня беспокойства не доставила. Верно, Джоанна? У нас идеальная дочь, — гордо заявил он.
— Ну, насчет идеальной ты загнул. — Джоанна рассмеялась и разразилась банальнейшим случаем из детства Труди; слава богу, теперь Труди краснеет, думал ты. Затем, на секунду или две, все исчезли, и ты видел только валун и синюшное тельце на нем.
Внезапно и не по сезону заработавший кондиционер заставил тебя вздрогнуть и стряхнуть видение. Ты уставился на конусообразную настенную лампу.
— Сынок, все нормально? — Твоя мать заметила, как ты подскочил.
Ты метнул взгляд на Стюарта. Ангелочек давно вырос из ползунков и превратился в категоричного самовлюбленного пижона, а с ним почему-то до сих пор носятся как с писаной торбой.
— Хорошо, что у меня есть ты. А то кто бы мне рассказывал об утопическом светлом будущем свободной Шотландия, которое давно состоялось бы, если б я не стал полицейским.
Стюарт поднял руки: дескать, сдаюсь, и едва не хихикнул.
— Ладно, Рэй, извини. Просто я не в своей тарелке. Так хотел сняться в «Таггарте»[10]— и пожалуйста, облом.
— Но, сынок, ты ведь уже снимался в «Таггарте», — принялась утешать Авриль.
— Мама! Я ведь о другой роли говорю!
Однако на сей раз ты решил не давать ему спуску.
— А еще я рад, что ты на правах человека полностью осведомленного о характере моей работы мне же и рассказываешь о том, как я притесняю бедняков. Вот только что мне привиделось тело изнасилованной семилетней девочки. Я вытащил ее из моря. Я кругом виноват: не предотвратил, не успел вовремя.
Девочка из нищего квартала: пожалуй, я и ее притеснял.
— Довольно! — рявкнул Джон Леннокс. — Нашли время разборки устраивать. Успокойтесь, оба!
Вы со Стюартом вымучили по примирительному взгляду. Явился официант, сообщил, что сейчас подадут десерт. Ты налил себе еще шампанского. За столом теперь говорили о «Хартс», обсуждали вынужденный уход Джорджа Берли. Ты хотел высказаться, но зазвонил твой мобильник. Это был Кит Гудвин.
— Привет, Рэй. Что случилось? Где тебя носит?
— Сижу в ресторане с родными, пью шампанское, — ответил ты. — Я только что обручился.
— Поздравляю. Но, Рэй, шампанское — это ведь алкоголь.
А как же наша программа? После стольких усилий...
— Кит, я тебе попозже перезвоню. — Ты нажал «отбой».
Зануда — всегда зануда, хоть о спиртном и наркотиках нудит, хоть о чем другом. Ты поклялся сегодня как следует выпить.
Именно так поступают люди, когда обручаются и когда педофилов-убийц за решетку сажают.
Удар пришелся на утро понедельника. Следственная группа пребывала в эйфории после корпоратива, тебя мутило от съеденного и выпитого в «Обелиске».
Ронни Хэмил не смог предоставить алиби. Алиби предоставило Бюро происшествий. Любитель вечерних пробежек выловил Ронни из Юнион-канала, куда тот свалился в пьяном виде после возлияний, во вторник вечером, накануне исчезновения Бритнй. В больнице Хэмила продержали до среды, до десяти утра, по выходе же он продолжил пьянку у приятеля, довел себя почти до комы и знать не знал, что вся Шотландия спит и видит его за решеткой. Эпизод с каналом стерся из Хэмиловой памяти, однако его спаситель, случившийся поблизости бегун, все прекрасно помнил.
Сразу после того, как Хэмила выпустили, ты позвонил Джорджу Марсдену и обрисовал ситуацию.
— Что и требовалось доказать, — сухо заметил Марсден.
Видимо, Марсденово злорадство оказалось заразно. В тот
вечер твоя следственная группа как бы нехотя подтягивалась в бар «У Берта». Ощущение провала преследовало каждого, как дурной запах. Ты не мог поручиться, что на лице у тебя написано «А я вам говорил», однако и клясться, что не написано, тоже не стал бы. Полицейские пили молча, воздух потрескивал. Первым не выдержал Олли Нотмен.
— Хэмил — гнусный извращенец. Это его работа, ясно же.
— Хэмил — мешок с дерьмом, но девочку он не убивал, если же его посадить, настоящий убийца окажется безнаказанным, — отрезал ты. Пара человек за столом кивнули. Большинство избегали на тебя смотреть. Ты оказался, не в первый раз и не в последний, непричастен к преступлению под названием «мое дело сторона».
На следующий вечер ты выходил из участка с намерением дома продолжить просмотр видеозаписей. Уже в дверях на фотоэлементе тебя, задыхаясь и путаясь в длиннополом пальто, остановил твой убеленный сединами босс.
— Рэй, ты как?
— Извини, Боб. У нас ничего нет. Пусто! — ответил ты. С тех пор как невиновность Ронни Хэмила была доказана, ты не видел Боба Тоула. Теперь твой босс выглядел не менее измотанным, чем ты себя чувствовал.
— Продолжай работать, — кивнул Тоул. Отеческого хлопка по плечу, усвоенного в Тоулову бытность футбольным тренером, оказалось достаточно — за тобой жидко хлюпнула промозглая эдинбургская тьма.
Ты проникся собственной бесполезностью. Ке полицейский, а прямо философ — последователь Карла Поппера: какую бы версию ни выдвинули коллеги, ты тут же ее опровергаешь. С каждым днем ты все больше сочувствовал боссу. Пенсия не за горами, Тоулу неинтересно завершать послужной список строчкой «Дело не раскрыто». В любом полицейском участке, где громкое преступление превращается в висяк, винят в первую очередь начальника. Таковы правила. Работать приходится в стесненных финансовых условиях. Уже планировались меры по урезанию расходов. Прошел слух о дисциплинарном взыскании. Да еще за халатность привлекут. И без массовых увольнений не обойдется. Вопрос только в одном: до каких чинов докатится волна репрессий.
Стали раздаваться голоса против. «Индепендент» на первой полосе опубликовала результаты независимого расследования, чем посеяла сомнения в правомерности заключения Роберта Эллиса и укрепила твою уверенность в том, что серийный убийца на свободе. Однако ты, будучи под Тоуловым давлением, продолжал разрабатывать версию с мужчинами Анджелы Хэмил.
— Ублюдок где-то рядом, эта потаскушка у него только для отвода глаз. — На «потаскушке» Тоулов претенциозный выговор сгустился до местного диалекта, характерного для заведений улицы Толлкросс, и продемонстрировал прежде скрытые задатки твоего босса, в частности его перспективы в иных обстоятельствах оказаться пр ту сторону баррикады. — Займись Анджелой вплотную, Рэй, — продолжал босс. — Мне уже такое доводилось видеть. Со слабыми женщинами оно не редкость. Какой-нибудь мерзавец ее охмуряет, и вот она уже слова поперек пикнуть не смеет. Выясни, кто он!
