и такой желанный в непогоду пар, что у Маши собралась слюна. В конце концов, не с голоду же ей умирать…
Аграфена Степановна села напротив и с аппетитом запустила в рот ложку, полную каши.
— По-моему, сахарку маловато, — сказала она и насыпала ещё немного полупрозрачного песка. — Добавь, Машуль.
Но девочка не ответила и ничего не сделала.
— Давай мы сегодня сходим на почту и позвоним папе?
Глаза Маши загорелись, и она впервые открыто посмотрела на бабушку.
— Да? Хороший план? — обрадовалась та, угадав желание внучки. — И спросим, когда у него отпуск. А, может, его вообще обратно переведут!
— Пойдём после завтрака?
— Пойдём, кровинка, обязательно пойдём!
В дверь глухо постучали, и Аграфена Степановна изменилась в лице. Она поймала настороженный взгляд внучки, встала и произнесла:
— Что-то к нам зачастили…
Женщина вышла, а девочка поспешно посмотрела в окно. Но гость стоял слишком близко к ступеням, и Маша никого не увидела.
— Заходите, Константин Петрович! — донёсся радостный голос бабушки, и через пару мгновений в плохо освещённую столовую вошёл председатель. А вместе с ним влетел приятный запах одеколона, свежесть утра и неизменно чудесное настроение!
— Ах, простите, я отвлёк вас от завтрака! Давайте попозже зайду?
— Ничего страшного, проходите, садитесь! Хотите, я и вам кашки положу? Свеженькая, только сварила!
Мужчина размышлял несколько секунд, и на его красивом лице отражалась вся гамма эмоций. Затем он энергично махнул рукой, захохотал и опустился на стул:
— А давайте, Аграфена Степановна! Я сегодня не завтракал! И, не поверите, никто не предложил!
— Как так не предложил? — поддержала его задорный тон женщина.
— Да вот так! Обхожу, значит, наших односельчан, а они ни гу-гу!
Бабушка скрылась на кухне и загремела ложкой в кастрюле, а председатель положил локти на стол, от чего его плечи стали чуть выше, и улыбнулся Маше такой улыбкой, что девочка не сдержалась — покраснела до кончиков ушей.
— Вот, держите, вам маслечка ещё добавить?
— Нет, спасибо, и так хорошо!
Аграфена задержалась на внучке мимолётным взглядом и обратилась к гостю:
— Как идут дела в колхозе?
— Да как-как?! Всё так же! Вы мне лучше вот что расскажите, каковы у вас планы на будущий год?
— Планы? — удивилась женщина, пока не понимая, о чём тот говорит. — Никаких.
— Маша, тебя ведь Маша зовут? — обратился председатель к девочке. — Ты после десятого что хочешь делать?
— Ой, мы и не думали так далеко… — похолодела Аграфена Степановна. Скандал с Харитоновой ещё гулял по всей деревне.
— У меня скоро освободится место секретаря.
— Да вы что? Неужто Галина Александровна уходит?
— Да, к сожалению, наш бессменный товарищ меня покидает!
— А почему? С чем это связано?
— Устала, говорит. Да и здоровье, сами знаете, — он сочувственно вздохнул.
— Да-да, здоровье дело такое, — поспешно подтвердила женщина и посмотрела на внучку.
— Так вот я и подумал, колхозу нужна новая кровь, молодая, сильная, с новыми идеями! Ты как, Маша, интересуешься сельским хозяйством? — мужчина пытливо и несколько наивно уставился на девочку, запустив в рот полную ложку рисовой каши.
— Не знаю… Пока не думала об этом… — смутилась девушка.
— А ты подумай. Я уже со многими переговорил, кто более или менее подходит, вот, решил, может и вашей внучке дать шанс?
Глаза бабушки загорелись. Не то от радости, не то от удивления.
— Даже и не знаю, что сказать… Нам ещё год учиться… Да и Паша…
— Паша? Кто такой Паша? А, отец, наверное? — догадался председатель.
— Да. Если он вернётся раньше, то Маша уедет в город, — плохо скрывая грусть, ответила Аграфена Степановна.
— Не знал, — озадаченно почесал висок мужчина и обратился к девочке: — Что ж, если вдруг ты надумаешь остаться в колхозе, я готов рассмотреть тебя на должность секретаря.
— Ой, спасибо! — едва не задохнулась от радости бабушка, а Маша ошеломлённо посмотрела на неё.
— Аграфена Степановна, у вас чудесная каша! Вкуснее не ел! — поднялся мужчина из-за стола, оставляя совершенно чистую тарелку.
— Да вы мне льстите! — засмеялась женщина каким-то тихим заливистым смехом, а внучка с удивлением повернулась к ней. Да-а-а, красавец-председатель мог достучаться даже до самых уснувших сердец!
Когда он ушёл, а расцветшая бабушка понесла на кухню тарелки, Маша сказала:
— Девочек моих вчера не пустила, а этого без размышлений позвала.
— Это же председатель! Он у нас лет десять как работает!
— М-м, тоже десять лет, — подловила внучка, и бабушка вернулась с кухни перепуганная и расстроенная. Она уставилась на девушку, как будто ждала, что та развеет все её сомнения, но та добила: — И Галина Александрова пиявица. Его правая рука.
— Он кашу ел!
— И что?
— А то, что в ней вода святая! Но смотри! Всё чисто! Не поперхнулся даже!
Она побежала на кухню, схватила тарелку председателя и в доказательство перевернула её донышком к девочке.
— Тогда почему ты так беспокоишься? — спросила внучка, у которой застыли поджилки.
— Тьфу на тебя, Машка! У меня слова твои вчерашние из головы не идут! И надо ж было тебе такое ляпнуть! Да кому! Прихвостням его!
— Лида не пиявица, она тушка…
— Да какая разница! Они все заодно! Пусть тушка кровь не пьёт, зато разговоры слушает да приказы исполняет!
На кухне застыла неприятная тишина. Бабушка и внучка, не говоря ни слова, смотрели друг на друга несколько минут. Неизвестно, сколько бы ещё они немо обменивались опасениями, но новый стук в дверь заставил обеих подскочить с места.
— Тьфу! Что б вас всех черти драли! — воскликнула перепуганная Аграфена Степановна.
Она пошла на терраску, но не успела открыть дверь, как в столовую влезла ошалелая голова соседки Нюры, которая шепеляво доложила:
— Флыхали? Матуфка Матвёнуфка фкончалась! Зафтва поховоны! Бедняфка, уфе фонять натяла! Вот фто фначит — одинотефство!
— Так, иди-ка отсель, — разнервничалась бабушка и выпроводила соседку.
Когда она вернулась, Маша сидела бледная, едва дыша.
— Ты чего это, а? — перепугалась Аграфена Степановна и потрепала внучку по щекам.
— Её Галина Александровна убила… Я была там… С Лидой…
— Ох-хо-хо… — сочувственно закачалась из стороны в сторону женщина.
— Мы должны что-то сделать… — Девочка подняла на бабушку огромные глаза.
— Пойду-ка я за дровами… — рассеянно сказала Аграфена Степановна. — А ты посиди, кровинка, отдохни.
Маша осталась в пустом доме наедине со своими страхами и обидами. Вдруг по столовой пролетел холодный и сильный сквозняк. Непослушными ногами девушка протопала на кухню и с силой захлопнула форточку. Не успела она отойти от окна, как вернулась бабушка и принесла охапку очень странных дров. С одной стороны концы тупые, с другой — мастерски заострённые, а ещё их покрывала светло-серая кора…
— Пусть полежат здесь, а то
