Береги себя.
Ян скосил глаза вправо. Фигуры в белом на обочине не было, но он все же решил спросить:
– Вы человека не видели? В пижаме?
Вопрос прозвучал по-идиотски, но мужчина поглядел по сторонам и серьезно ответил:
– Нету никого. И не было. Это тебе показалось. У моего шурина инфаркт был в прошлом году, так он говорит, ему тоже виделось разное. Люди какие-то, знаешь, бабы в основном. Пели, говорит, тоненько, жалостно! И руками вот эдак водили. – Он показал, как. – Врач ему сказал, это мозг реагирует. Картинки, значит, выдает.
– Картинки, – машинально повторил Ян, подумав о том, не много ли в последнее время их стало.
– Ага. – Мужчина потоптался на месте и сказал, что ему пора. Ехать надо.
Когда он укатил, Ян некоторое время сидел, не решаясь завести двигатель, пока ему не пришло на ум, что образина в белом может показаться вновь. Надо убираться отсюда.
До дома добрался без приключений, но вечеру не суждено было стать спокойным. Ян сразу понял: что-то случилось, потому что в комнатах не пахло едой. Жена не готовила ужин, это было на нее совсем не похоже.
– Лизавета! – окликнул ее он, разуваясь. – Ты где?
Вопрос остался без ответа.
Жену Ян нашел сидящей в кресле. Она смотрела в одну точку, обхватив себя руками, будто озябла.
– Привет, – негромко проговорил Ян, опускаясь на колени около нее. – Ты чего тут?
Лизавета посмотрела на него, словно не понимая, кто перед ней. Потом поморгала и глянула уже осмысленно.
– Извини, я…
– Не извиняйся. Ты нездорова? Что с тобой?
Вместо ответа жена наклонилась к нему, обвила шею руками.
– Не понимаю, что происходит. Ты решишь, я сумасшедшая, но это не так. Я видела!
Ян отстранил ее от себя. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
– Ты тоже видишь? – спросила Лизавета. Лучше сказать, уточнила.
Он вздохнул.
– Это началось после нашей поездки в…
– Да! – поспешно перебила Лизавета и поморщилась, точно даже упоминание о тех местах было непозволительно, не должно было прозвучать.
– Что именно ты видела? Мертвого мужа бабы Лены?
Глаза жены округлились.
– Господи боже, нет!
– Давай по порядку. Мы должны разобраться.
Лизавета затравленно посмотрела по сторонам.
– Мне не хочется говорить в доме. Может, в Константиновку съездим? Заодно и поужинаем.
«Она думает, нас тут могут подслушать?»
Сам Ян так не считал, но ему тоже казалось, что эта… тарабарщина происходит в Липнице. Хотя отголоски были и дальше, но эпицентр, кажется, здесь.
Когда выезжали из деревни, Ян покосился на место, где увидел существо в белом, втайне опасаясь, что оно еще там, подкарауливает. Но возле дороги никого не было, и он выдохнул с облегчением.
– Легче становится, когда выезжаешь отсюда, – проговорила Лизавета. – Быстрее бы закончилась твоя трудовая повинность.
Ян, который и сам об этом думал, согласно покивал.
Первой взялась рассказывать Лизавета. Когда дошла до детского страха перед Полудницей и поведала о том, что случилось с нею и ее подругой много лет назад, он посмотрел на жену и подумал, что никто, никогда не может утверждать, будто знает все о близком человеке. Всегда будут тайны, темные пятна, всегда найдется то, о чем ты не подозревал.
– Почему не рассказывала мне об этом? – спросил Ян, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало обиды. – Это ведь важно.
– Не думай, что я тебе не доверяю, – ответила Лизавета, ухватив самую суть. – Не так уж и важно, и не всплыло бы никогда, не случись всего этого.
Она завершила свою невеселую историю, пришел черед Яна. К тому времени они приехали в Константиновку. Нашли кафе, сели за столик в углу, подальше от людей, сделали заказ.
Другие посетители подчеркнуто не смотрели в сторону вновь прибывших, что красноречиво свидетельствовало о большом интересе к их персонам. Новенькие в городках и поселках всегда в центре внимания.
Яну и Лизавете было не до того впечатления, которое они производят на местных. У них имелись проблемы поважнее.
– Не знаю, что сказать. – Лизавета смотрела на мужа. Он замолчал, выговорившись. – По двое с ума не сходят, так что все это взаправду.
– И никто, кроме нас, ничего не видит. – Ян разрезал мясо. Нож был туповат, мясо – жестковато, а овощи выглядели так, словно их варили дважды. Никакого сравнения с домашней едой, но, когда голоден, и это сойдет. – Ты ешь. Съедобно, в принципе.
Некоторое время они молча ели. У Лизаветы аппетита не было, салат под названием «Фирменный» не впечатлял.
Темнело, посетителей в кафе оставалось все меньше. По всей вероятности, местные не были приверженцами активной ночной жизни, предпочитая проводить это время дома. Официантка громко сказала, обращаясь сразу ко всем в зале:
– Молодые люди, мы через полчаса закрываемся!
Принцип «до последнего клиента» тоже, видимо, не работал.
Ян доедал пирожное (лучшее из всего съеденного в этом заведении), Лизавета пила зеленый чай с мятой и медом.
– Делать-то что будем? – спросила она.
Стыдно признаваться в таком собственной жене, но Ян даже не предполагал, как им поступить. Никакого плана не было.
– Ясно, что дело в нашем визите в… – Он виновато глянул на Лизавету. – Это повлияло. Вопрос в том, прекратится ли, если мы попросту уедем?
Она вертела в руках салфетку, думая о его словах.
– Прежде всего, мне кажется, нужно постараться узнать об этом месте. О тех лесных домах. Может, что-то полезное найдется и в Интернете, но больше толку будет, если расспросить местных. Как думаешь?
– Дельная мысль, – согласился Ян. – У нас парни из Липницы работают, могу с ними завтра поговорить.
– А я бабу Лену попробую спросить.
Подошла официантка, принесла счет в потертой папочке. Ян расплатился, оставил чаевые. Это порадовало официантку, она улыбнулась и пригласила супругов приходить снова.
Они вышли на улицу, направились к стоянке. Становилось прохладно, поднялся ветер, и Ян подумал, что ночью будет дождь.
– Ой! – вскрикнула Лизавета.
Ян, который подошел к машине и отключил сигнализацию, обернулся к жене.
– Что такое?
– Каблук в ямку попал, все хорошо, не волнуйся.
Но Ян не слышал ее слов. Он смотрел за спину жены, на окна кафе. Лизавета окликнула его и, заметив, что Ян уставился куда-то, проследив за его взглядом, медленно повернулась, предчувствуя, что ничего хорошего не увидит.
Теперь они оба смотрели на два больших окна, за которыми еще недавно находились скромные интерьеры провинциального кафе. Там горел свет, официантки протирали столы, переворачивали стулья кверху ножками, как в школьном классе, чтобы помыть полы.
Сейчас все изменилось. Перед Яном и Лизаветой было помещение, больше напоминающее пещеру. Свет шел не пойми откуда – то
