Цейлона в войне свелось к предоставлению финансовых средств метрополии. Члены Законодательного совета единогласно проголосовали за это. Театры военных действий находились за сотни километров от острова, и только небольшой отряд добровольцев принял участие в военных операциях. Однако трудящиеся массы испытывали большие экономические трудности из-за роста цен на продовольствие и предметы первой необходимости, из-за недостатка этих важнейших товаров на цейлонском рынке.
В период первой мировой войны продолжали свою активную деятельность цейлонские националисты и буддийские реформаторы, причем часто они выступали совместно. Сильным толчком для пробуждения патриотических чувств послужили события 2 марта 1915 г. Это была грустная дата в истории страны — столетие подписания Кандийской конвенции и установления английского господства надо всем Цейлоном. В этот день вышел специальный номер сингальской газеты «Динамина», на первой странице которого были напечатаны портреты последнего короля и королевы государства Канди, все важнейшие королевские регалии и, главное, флаг кандийского государства в красках. Впервые за сто лет цейлонцы смогли увидеть свой национальный флаг. Большой интерес вызвали патриотические статьи лидеров антиколониального движения Э. В. Переры и Д. Б. Джаятилака, опубликованные в этом же номере газеты. В нем также имелось приложение с полным текстом Кандийской конвенции на сингальском языке, из которого цейлонцы с возмущением узнали, как фальсифицировали эту конвенцию английские колонизаторы. Особенно сильное возбуждение вызвали действия английской колониальной администрации в Канди и его окрестностях, систематически подвергавшей гонениям буддистов. Жители Канди были возмущены также тем, что Верховный суд отменил решение районного судьи Канди, объявившего празднование Кандийской перахеры (главный праздник буддистов Цейлона) законным, хотя еще Кандийской конвенцией 1815 г. было разрешено его празднование.
В конце мая 1915 г. в Гамполе (Центральная провинция), Канди, Коломбо, Кегалле и ряде городов Западной провинции во время празднования Весака произошли столкновения между буддистами и мусульманами. Поводом послужило запрещение исполнять буддийскую музыку при прохождении праздничной процессии сингалов мимо мусульманской мечети в Гамполе. Столкновения привели к разгрому лавок и домов мусульманских торговцев и ростовщиков. Почти везде это были стихийные выступления беднейшей части городского и сельского населения против ростовщиков и торговцев — мусульман, которые использовали трудности военного времени, чтобы увеличить цены на рис и другие товары. В Канди собралась большая толпа, так как туда прибыли сингальские крестьяне из соседних деревень, стремившиеся защитить святыню буддистов — Храм Зуба Будды. Некоторые крестьяне громили лавки торговцев-мусульман и захватывали находившиеся в них товары . Выступления сингальской городской бедноты и части крестьянства против мусульманских торговцев лишь внешне носили характер религиозной розни, а фактически свидетельствовали о глубокой ненависти населения к эксплуататорам, местным и иностранным.
В Коломбо в разгроме мусульманских лавок приняли участие некоторые молодые рабочие железнодорожных мастерских. Но большая часть рабочих этих мастерских объявила забастовку и выдвинула ряд экономических требований. К этой забастовке присоединились и некоторые группы железнодорожников из других городов.
Английские колониальные власти были чрезвычайно напуганы вспыхнувшими столкновениями. Опасаясь широких антианглийских выступлений, губернатор Цейлона ввел чрезвычайное положение, чтобы в зародыше задушить недовольство жителей страны колониальными порядками. Английские колонизаторы взяли под свою защиту мусульманских торговцев и даже выплатили им компенсацию за потерянное имущество. Но колониальные власти обрушили жестокие репрессии не только на участников стихийных выступлений, но и на многих членов буржуазно-националистических организаций. Чтобы как-то оправдать аресты некоторых руководителей и участников буржуазно-националистических организаций, английские колонизаторы обвинили их в подготовке заговора против существовавших на Цейлоне порядков. В действительности подобного заговора не существовало. Ведь руководители буржуазно-националистических организаций придерживались умеренной тактики и надеялись добиться независимости страны в рамках Британской империи мирным путем. Все они не были причастны к стихийным выступлениям городской бедноты и крестьянства, так как их организации не имели контактов с этими группами населения. Не были они также связаны с забастовкой рабочих железнодорожных мастерских.
Среди 8016 арестованных были такие крупные лидеры буржуазно-националистических организаций, как Д. Б. Джаятилака, братья Д. С. и Ф. Р. Сенанаяке, В. А. де Сильва, С. Батувантудаве, С. А. и Э. Хевавитарне (братья Анагарики Дхармапалы). Для подавления выступлений на Цейлоне английские колониальные власти использовали военные части, укомплектованные пенджабцами. Под арестом находилось несколько тысяч совершенно невиновных людей. Впоследствии английские колонизаторы признали, что свыше 44 % арестованных они были вынуждены освободить из-за полной непричастности их к выступлениям. По приговорам военно-полевых судов было повешено 34 человека, 297 осуждено на пожизненную каторгу, некоторые арестованные умерли в тюрьме в ожидании суда (в их числе Э. Хевавитарне). Английские колониальные власти поспешили использовать выступления 1915 г. на Цейлоне в качестве предлога для нападок на Анагарику Дхармапалу, своего старого врага. Хотя он жил в Индии и абсолютно не был причастен к тому, что в мае 1915 г. происходило на его родине, по приказу из Лондона Анагарика Дхармапала был посажен в Калькутте под домашний арест и ему запретили выезжать из Индии.
Террор английских колонизаторов вызвал острое возмущение в различных кругах цейлонского общества. Действия английских колониальных властей оказали огромное влияние на рост недовольства населения страны. Жестокость, с которой английские империалисты обрушились на участников выступлений, породила чувство протеста и толкнула новые группы цейлонцев на борьбу против английской колониальной системы. Даже весьма далекие от политики люди считали введение военного положения абсолютно неоправданным. Так, известный цейлонский врач Люциан де Зильва, будучи очевидцем событий, писал впоследствии в автобиографии: «Величайшим злом было введение пенджабских воинских частей и объявление военного положения. Это было подобно тому, как использовать кувалду, чтобы разбить орешек». Многие цейлонцы осознали, что подобные вещи будут невозможны, если они сами станут управлять своей страной. В период первой мировой войны среди населения ряда малых стран, в том числе и среди некоторых групп цейлонцев, окрепло убеждение в необходимости предоставления им равных прав с населением метрополий.
Некоторые лидеры национально-освободительного движения считали важным заручиться поддержкой влиятельных кругов Англии в пользу пострадавших цейлонцев. Подобную цель, в частности, преследовал Э. В. Перера, отправившийся в Лондон невзирая на трудности военного времени. Он хотел добиться расследования действий английской колониальной администрации на Цейлоне. Ему удалось встретиться с рядом крупных английских чиновников министерства по делам колоний. Э. В. Перера пытался также заручиться поддержкой известного журналиста и писателя Л. Вульфа, который был хорошо знаком с обстановкой на Цейлоне и сочувствовал цейлонцам[4]. С просьбой поднять голос протеста против репрессий английских колониальных властей обращался к Л. Вульфу и Д. Б. Джаятилака. Вопрос о событиях, происшедших в мае 1915 г. на Цейлоне, обсуждался в английском парламенте. Английское правительство было вынуждено отозвать губернатора Цейлона и назначить комиссию по расследованию событий. Новый губернатор Цейлона провел широкую амнистию и попытался сделать все возможное, чтобы успокоить
