– Если я проникну на территорию и меня обнаружат, разве это их не насторожит?
– Как я уже говорил, ничего не произойдет, если вы будете в точности следовать сценарию. Вы и только вы можете получить критически важную для нас информацию и провести необходимую подготовительную работу.
– Подготовительную работу?
– Совсем скоро я расскажу о ней.
Д’Агоста ощутил новый приступ раздражения.
– Простите, что говорю вам это, но все ваше планирование пойдет псу под хвост, как только я окажусь за стенами тюрьмы. Это реальный мир, и люди непредсказуемы. Вы не можете знать, как они себя поведут.
Глинн неподвижно смотрел на него.
– Простите, что возражаю вам, лейтенант, но человеческие существа на самом деле до противного предсказуемы. Особенно в таком месте, как Херкмор, где правила поведения расписаны до мелочей. Мой план кажется вам слишком простым, даже глупым, но в этом-то и заключается его сила.
– Уверен, все кончится лишь тем, что я окажусь в еще большем дерьме. – Сказав это, д’Агоста посмотрел на Констанс, но девушка сидела, уставившись на огонь, и, казалось, даже не слышала его слов.
– Мы никогда не ошибаемся, – произнес Глинн. Его голос оставался таким же невозмутимым, и это больше всего бесило д’Агосту. – Это наша гарантия. От вас же, лейтенант, требуется лишь следовать нашим указаниям.
– Я знаю, что нам действительно требуется – помощник из числа персонала. И не говорите мне, что охранников нельзя склонить к сотрудничеству подкупом или шантажом. Господи, да они сами мало чем отличаются от преступников! По крайней мере я других не встречал.
– Только не в Херкморе. Любая попытка договориться с кем-нибудь из них заранее обречена на неудачу. – Гленн подъехал к столу. – Но если я скажу, что у нас там есть свой человек, это придаст вам уверенности?
– Черт возьми, конечно!
– И вы согласитесь с нами сотрудничать, пообещав не высказывать сомнений?
– Если человек достаточно надежный – да.
– Думаю, вы сочтете наш источник сверхнадежным. – С этими словами Глинн взял со стола листок бумаги и вручил его д’Агосте.
Д’Агоста посмотрел на него – столбик цифр, и напротив каждой – два временных значения.
– Что это? – спросил он.
– График смены охранников в одиночном блоке в период, закрытый для посетителей, – с десяти вечера до шести утра. И это лишь один пример того, какой информацией мы располагаем.
Д’Агоста недоверчиво уставился на него:
– Черт! Как вам удалось это получить?
Глинн позволил себе улыбнуться – по крайней мере д’Агоста именно так истолковал слабое движение его тонких губ.
– В этом заслуга нашего внутреннего источника.
– И кто же это, позвольте узнать?
– Вы с ним хорошо знакомы.
Удивление д’Агосты усилилось.
– Вы хотите сказать, что это…
– Совершенно верно, специальный агент Пендергаст.
Д’Агоста чуть не сполз со стула.
– Но как он сумел с вами связаться?
На этот раз на лице Глинна засияла настоящая улыбка.
– Как, лейтенант, неужели вы не помните? Вы же сами принесли мне его сообщение!
– Я?
Пошарив под столом, Глинн вытащил оттуда пластиковую коробку. Д’Агоста заглянул в нее и, к своему изумлению, увидел мусор, собранный им во время вылазки, предпринятой с целью изучения окрестностей тюрьмы. Обертки от жвачки, клочки льняной ткани были тщательно высушены, выглажены и помещены в пластиковые файлы. Внимательнее посмотрев на кусочки ткани, д’Агоста разглядел на них еле заметные надписи.
– В камере Пендергаста, как и в большинстве старых камер в Херкморе, устаревшая система канализации, сток из которой попадает в расположенный за стенами тюрьмы водосбор, а оттуда – в Херкмор-Крик. Пендергаст пишет сообщения на обрывках бумаги и клочках ткани, бросает их в канализацию, и они со сточными водами попадают в ручей. Все очень просто. Эта идея пришла нам в голову, когда департамент охраны природы обвинил Херкмор в загрязнении местных водоемов.
– А где же он взял чернила? И письменные принадлежности? Ведь их отбирают в первую очередь.
– Если честно, мне это неизвестно.
В комнате повисло молчание.
– Но вы были уверены, что он каким-то образом свяжется с нами, – наконец тихо произнес д’Агоста.
– Конечно.
Лейтенант был потрясен.
– Осталось только найти способ самим связываться с Пендергастом.
В глазах Глинна вспыхнули лукавые огоньки.
– Как только мы узнали, в какой камере он содержится, это уже не составляло никакого труда.
Д’Агоста не успел ответить, потому что вдруг услышал странные звуки – тихое, но требовательное попискивание, раздававшееся со стороны Констанс. Повернувшись, Винсент увидел, что она поднимает с ковра маленькую белую мышку, очевидно выпавшую у нее из кармана. Успокоив зверька ласковым шепотом и осторожными поглаживаниями, девушка вернула его в укрытие, потом, заметив воцарившуюся в комнате тишину и почувствовав устремленные на нее взгляды, подняла глаза и неожиданно покраснела.
– Какое прелестное животное, – через мгновение сказал Рен. – Не знал, что ты любишь мышей.
Констанс робко улыбнулась в ответ.
– Где же ты ее взяла, дитя мое? – продолжал Рен высоким напряженным голосом.
– Я… я нашла ее в подвале.
– Неужели?
– Да, среди коллекций. Там столько вещей – все буквально забито.
– Но она кажется совсем ручной. К тому же белые мыши не бегают сами по себе.
– Может, она убежала от хозяев? – произнесла Констанс с едва заметным раздражением и поднялась. – Я устала. Надеюсь, вы меня извините. Спокойной ночи!
Когда девушка ушла, некоторое время все молчали. Первым заговорил Глинн, и голос его звучал очень тихо:
– Среди тех записок было еще одно сообщение от Пендергаста – очень важное, но не имеющее отношения к тому, чем мы сейчас занимаемся.
– И о чем же в нем говорилось?
– О ней. Он просил вас, мистер Рен, не спускать с нее глаз днем – конечно, в то время, когда вы не спите. А также проверять, дома ли она, и как следует запирать все двери и окна, когда вы уходите на ночное дежурство в библиотеку.
Рен казался польщенным.
– Конечно, конечно! Очень, очень рад это слышать!
Глинн перевел взгляд на д’Агосту:
– Хоть вы и ночуете в доме, он просил вас время от времени наведываться сюда в рабочее время, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
