- Это не вам решить.
А потом просто вышел за дверь. О том, что с ним теперь будет - старался не думать. В конце концов, поступи Роман как-то иначе, спасуй перед Константином Львовичем, ни за что бы себя не простил. Он не из тех, кого можно прогнуть. Даже таким, как Кошманы. Он не из пугливых. И свое готов когтями, зубами, если понадобится, отстаивать. Вопрос только в том, насколько ему это нужно в принципе. И не стал ли он в позу только из чувства внутреннего противоречия. Вот, что было бы совсем хреново.
- Та-а-ак, - протянула Алла, разглядывая брата, - Жень, ну-ка, пойдем, я тебе мультики включу, хочешь?
Женька пожала плечами и спрыгнула с высокого стула. Роман чертыхнулся про себя. Взгляд сестры не сулил ему ничего хорошего. Эта ж такая, что если вцепится в тебя - хрен от нее избавишься. Будет пытать, пока не выложишь перед ней всё. А он и сам не знает, какого черта происходит.
- Ну-ка, рассказывай, что у тебя с Аглаей!
- Стоп… А ты откуда знаешь, что мы… Опять знакомые?
- Нет. Тут как раз Женька. Рассказала, как вы ночевали у ее подружки. Так что тебя заставило заботиться о больной не самой красивой женщине?
- Она красивая! – вскинулся Роман и, лишь увидев коварную улыбку сестрицы, понял, что это была проверка. Вот же… зараза!
- Красивая, значит? – заулыбалась та.
- Отвали… - недовольно пробурчал Поляков.
- Ни за что! Пока ты мне всё-всё не расскажешь.
- Тебя это не касается.
- Еще как касается! Мой брат в кои веки обратил внимание на нормальную женщину, а не какую-то гламурную кисо. И не жди, что я теперь от тебя отвяжусь. Ты что, Ромка, влюбился? В первый раз в жизни влюбился, да?!
- Господи, ну, что за бред, а? Мне что, пятнадцать? Какая любовь, Ал?
- В том-то и дело, что уже далеко не пятнадцать, а ты еще никого не любил! Разве это нормально?
- Меня устраивает.
Роман подошел к кофе-машине и всыпал зерна в контейнер. Если не кола – то хотя бы крепкий кофе. Это тоже должно помочь. А потом – душ и, может быть, он снова почувствует себя человеком. Пока Роман возился, к нему подкралась сестрица. Обняла со спины за пояс и забормотала:
- Ну, не злись. Я же тебе счастья хочу, а она… она хорошая, правда?
А хрен его... Он об Аглае, как оказалось, ничего толком не знал. Кроме того, что она – жуткая врунья и шантажистка! Но не признаваться ведь в этом Алке? Тогда придется объяснять все, с самого начала. А он не был уверен, что хочет об этом говорить.
- Мы с Аглаей работаем над одним проектом.
- Серьезно?
- Угу.
- Хочешь сказать, что ты помог ей исключительно потому, что она работает на тебя?
- Разве я не это сказал только что?
Скептический взгляд сестры как бы намекал на то, что не очень-то она ему и поверила. Ну, и ладно. Главное, что за этим больше не последовало никаких вопросов. Видит бог, он был к ним не готов. Совершенно. И как отбрехиваться – не знал. Природное красноречие отказывало. Пьянка так сказывалась, или бог его знает, что?
Алла все же сварила суп, еще немного пожурила его за тот ужасный случай с Женькой и, сославшись на дела, уехала, сразу после обеда.
Роман вдруг вспомнил, что обещал Глаше помочь с поисками жилья в Иванковичах, но после того, что случилось вечером, он уже не был уверен, что его помощь так уж необходима. Наверняка кто-то из братьев уже все решил. Хотя... что тут было решать? Крышу загородного особняка Кошманов в Иванковичах было видно отовсюду. Наверняка там Аглая и планировала жить. Домик она собралась снимать… Ага, как же! Впрочем, что гадать? Вот поедет к ней – и узнает! А заодно решит для себя – что ему делать дальше.
Глаша совершенно не ожидала его увидеть. Это Поляков понял сразу.
- Привет! – поздоровался он, оттесняя девушку вглубь коридора.
- Привет. А ты… какими судьбами?
- Попутным ветром занесло, - почему-то разозлился Поляков. – Забыла, я говорил, что помогу тебе с жильем в Иванковичах.
- Эээ… ну, я уже, вроде как, решила этот вопрос.
- Ага! Так я и знал!
- О том, что на второй улице сдается домик?
- Что? Ты сняла дом на второй улице? Да ладно.
- Не пойму, что тебя смущает. Я ведь говорила, что хочу снять жилье.
- Это было до того, как я узнал, что ты имеешь отношение к Кошманам, которым в той деревне принадлежит, кажется, все.
- А, значит, вон оно что! Впрочем, можно было и догадаться. Ничего нового ведь! И ты туда же.
- Что?
- Да ничего! Ничего, в том-то и дело. Только знаешь, что?! Достали вы все! Просто достали! Я семь чертовых лет живу, рассчитывая только на себя! Семь чертовых лет впахиваю, как каторжник на галерах… Да, пусть мои успехи не могут сравниться с успехами матери, братьев и даже племянников… Но я стараюсь! Стараюсь чего-то достичь в этой гребаной жизни. Сама! Без всякой протекции и посредничества.
Аглаю даже потряхивало от ярости. Удивленный таким напором, Поляков трусливо отступил. Он действительно недооценивал Глашу. Очень-очень недооценивал. Она была такой невероятно красивой… А еще ужасно… ужасно злой.
- Да, иногда яблоко от яблони недалеко падает. Но порой оно откатывается хрен его знает, куда. И да, черт его дери, это как раз мой случай… Я не бизнесмен, я не умею делать деньги из воздуха. Но я и не претендую на богатства семьи. И, насколько это возможно, стараюсь реализоваться в том, что люблю больше всего на свете! И ты не имеешь никакого права судить меня. Не имеешь права думать, что все обо мне знаешь. Потому что, на самом деле, ты не знаешь вообще ни черта! А все твои догадки обо мне – яйца выеденного не стоят.
- Эй! – Роман остановился. Обхватил пальцами руки Глаши чуть повыше локтей и заставил ту запрокинуть голову.
- Я не считаю, что ты плоха только потому, что не занята в бизнесе.
- Естественно! Это мне даже в голову не приходило. Ты просто думаешь, что я сижу на шее у богатой родни.
- А это не так?
