— Нет, дорогая! Сначала послушайте меня. Это я хочу вам сказать, у вас все будет хорошо. Кончайте возиться со своими вещами и спускайтесь вниз.
— Почему вы так сказали? Вы поняли, что я… — недоговорила Миранда.
— Чего же тут не понять! Я, слава Богу, не слепая, — сказала Софи.
— Я рада, что вы все поняли. Хотела вам сказать… — снова попыталась заговорить об отъезде Миранда.
— Будь я на вашем месте, я бы не спешила от них избавляться. Дэниелу, возможно, не нравится ваш цыганский вид, но в душе, я думаю, он ничего не имеет против ваших нарядов, — снова перевела она разговор на другую тему.
— Я и не собираюсь их выбрасывать, я…
— Почему выбрасывать, Миранда? Я ничего такого и не имела в виду. Я даже этого и не говорила. Разумеется, когда-нибудь вы захотите что-то и надеть…
— Вы не поняли меня, Софи. Я… — Миранда замолчала, увидев, с каким обожанием та смотрит на нее.
«Хорошо! Для объяснений не самый подходящий момент».
— Вы что-то хотели сказать, дорогая? — спросила Софи.
— Я решила убрать зимние вещи. Не найдется ли у Полетт свободной коробки?
— Я спрошу. А вы одевайтесь и спускайтесь вниз. Дэниел будет у нас с минуты на минуту, — торопила ее Софи.
— Не ждите меня, пожалуйста. У меня много дел, — попыталась ретироваться Миранда.
— Нет, Миранда. Побыстрей разберите свои вещи. У меня на сегодня очень интересные планы. Сначала мы позавтракаем в «Де маго»[9], потом отправимся за покупками в «Прэнтан» и «Галери Ляфайет», а там, если останется время, поднимемся на Эйфелеву башню.
Софи величественно вышла из комнаты, унося с собой запах терпких духов. Миранда присела на кровать и задумалась.
«Хорошо! Вечером, за ужином, она объявит ему о своем решении. А пока остается дней на семь. Недели ему хватит, чтобы найти замену. А потом-потом Амстердам!..»
После полудня, как только они с Софи вернулись домой, планы Миранды рассыпались, как карточный домик. Полетт сообщила, что звонил Дэниел и просил передать, чтобы его не ждали к ужину.
— Жаль. Очень жаль, — огорчилась Софи. — Вечно у него дела!
Миранда промолчала, только подумала, как хорошо, что сегодня его не будет. Вспомнив, что собиралась за ужином поставить его в известность о своем отъезде, решила, что сообщит на следующий день.
Полетт подала легкий ужин, а около восьми Софи, встав из-за стола, сказала, что устала и пойдет отдыхать. Через десять минут ушла к себе и Полетт. Миранда осталась одна и пошла в библиотеку, решив что-нибудь почитать. Взяла с полки книгу и устроилась с нею на диване.
Прошло минут пять, но она не смогла прочитать ни строчки. Захлопнула книгу, поставила на полку. В голове ни единой мысли, так — какие-то беглые, ускользающие обрывки, вялая и утомительная сумятица.
Вернулась в гостиную, походила из угла в угол, остановилась у камина, забарабанила пальцами по мраморной полке. Уедет она в Амстердам, а дальше что?..
Включила телевизор, села в кресло напротив. На экране привлекательная женщина обнимала высокого темноволосого красавца с загадочной улыбкой…
«Интересно, кого Дэниел обольщает сегодня? — подумала Миранда неожиданно для себя. — Один? Или вот, как на экране? Да ей-то что». Встала и выключила телевизор.
«Отчего не находит себе места? Почему мечется?» Взглянула в зеркало. Лицо бледное и осунувшееся, глаза стали больше, темнее, точно чужие.
Где же все-таки Дэниел? Зачем себя терзать, какое ей до этого дело! Разве отношения с ним приносят ей удовлетворение?
Удовлетворение… Ах, Миранда, Миранда! «Того, кто получает удовлетворение от любимой работы, ничто огорчить не может», — вспомнила, как однажды объясняла это Майне.
Через пару минут на кухне она, приспособив доску Полетт для резки овощей в качестве мольберта, рисовала по памяти то, на что обратила внимание днем. Вот девчушка в панамке кормит уток в парке Монсо, а вот старик, сидя на ступенях, сбегающих к Сене у Нового моста, греется на солнышке, а это гигант-полицейский регулирует уличное движение на бульваре Османн…
…Дэниел, худощавый красавец в вечернем костюме на концерте… Дэниел улыбается, рассказывая ей о своей встрече в джунглях… Дэниел злится, когда она…
Миранда отложила карандаш. С огромного белого листа на нее смотрел Дэниел. Улыбающийся, сердитый, задумчивый…
«Что же все-таки происходит»?
Звонок у входной двери оборвал ее мысли, словно колокол прозвучал в абсолютной тишине.
«Дэниел?.. Быть не может! Он же сказал, чтобы его не ждали. Но если это он, она не хочет его видеть…»
Открыла дверь, замерла на пороге.
— Bon soir, mademoiselle[10], — сказал консьерж, протягивая ей небольшой пакет. — C'est pour vous[11].
Посмотрела на листок, приклеенный к пакету. «Ее имя. Да, это ей!»
— От кого?
— Pardon, mademoiselle?[12]— не понял консьерж.
— Кто? кто? — улыбнулась беспомощно, — Хорошо, Спасибо.
Миранда закрыла дверь. «От кого этот пакет? Майна? Может быть, друзья уже узнали ее адрес. Но вряд ли они так разбогатели, чтобы посылать подарки…» Миранда встряхнула пакет.
— Открой и посмотри, — громко сама себе сказала она.
Книга… Старинная книга в кожаном переплете, потемневшем от времени.
— Какая прелесть! — вздохнула Миранда, перелистав первые страницы.
«Это же один из тех молитвенников с изумительными миниатюрами, которыми она любовалась на выставке средневекового изобразительного искусства в музее „Метрополитен“ в Нью-Йорке! Потом эти бесценные шедевры выставлялись в галерее на Пятьдесят седьмой авеню… А этот экземпляр и вовсе особенный — краски как живые, их совсем не изменило время. Тонкое изящное письмо…»
Миранда осторожно переворачивала хрупкие страницы. Стилизованные звери и птицы, загадочные дамы и кавалеры в старинной одежде, выписанной с изящной тщательностью. А буквицы? Миранда ясно представила картину: аскетического вида монах при мерцающей свече, не дыша, завершает свой долгий кропотливый труд. И вот теперь она, Миранда, не может оторвать глаз от этого сокровища, пережившего века. В середине молитвенника лежала записка. На глянцевой плотной бумаге.
«Миранде, которая никогда не судит о книге по обложке. Может ли твое сердце простить меня?»
