Джеймс пропустил это замечание мимо ушей. Он вошел в комнату, обойдя при этом Генри, как будто тот был каким-то заразным и, вероятно, опасным.
— Ты не ответил на мой вопрос, — прорычал Джеймс. — Повторяю: что тебе здесь нужно?
Неужели она вернулась к Генри? Это не приходило ему в голову, но, увидев здесь Генри, Джеймс засомневался. А что, если?.. Он на секунду представил, что их отношения восстановились, и у него помутилось в голове от ярости. Ему становилось плохо уже от одной только мысли, что другие мужчины могут просто смотреть на нее. Она моя, подумал Джеймс. Она моя и будет моей всегда. Он угрожающе осклабился.
— Ну, старик… — начал Генри, встревоженный поведением Джеймса. Теперь у него было такое же виноватое лицо, как секунду назад у Элли, хотя никто из них не был ни в чем виноват. — Ну, старик, я зашел за Элли, чтобы пойти с ней пообедать, отпраздновать ее день рождения. Кроме того мы с ней хотели кое-что обговорить.
— Хватит, Генри, нам пора идти. — Элли посмотрела на Джеймса и взяла Генри под руку, как бы стараясь защитить его. — А вы, как я вижу, совсем выздоровели, — обратилась она к Джеймсу, — так что можете отправляться восвояси. Надеюсь, когда я вернусь, вас уже здесь не будет.
Она не понимала, почему он так разъярен и как ему удалось столь быстро оправиться от боли в спине, если еще минуту назад он лежал, не в силах даже пошевелиться. Но сейчас не было времени искать ответы на эти вопросы. Сейчас ей просто хотелось удрать из дома.
— Ты никуда не пойдешь, — сказал ей Джеймс. Его ярость отступила, и на смену ей пришли спокойствие и уверенность. Ему нужна эта женщина, и черт его побери, если он даст ей уйти!
Я люблю ее, подумал Джеймс.
Осознание этого придало ему новые силы. Если они опять сошлись с Генри, я просто отобью ее у него — вот и все. Другого он и представить себе не мог.
— Извини, я не поняла…
Прочистив горло, Генри выпалил:
— Теперь ты послушай меня, старина…
— Нет, старина, это ты послушай меня! Я хочу поговорить с Элли наедине. Так что будь умницей и как пришел, так и топай отсюда.
— Да как ты смеешь?! — закричала Элли. Ее щеки раскраснелись. — Как ты смеешь приказывать Генри в моем доме?! У тебя нет никаких прав на это. Я позволила тебе остаться на ночь только потому, что ты не мог двигаться. Теперь все прошло, и ты можешь убираться отсюда.
Джеймс шагнул к ним с потемневшим лицом. И Генри испуганно отступил назад. Ей подумалось, что, может, через несколько недель она будет вспоминать это происшествие со смехом.
— Мне что, вышвырнуть тебя вон? Или ты сам уберешься, пока еще можешь ходить? — Джеймса подмывало вышвырнуть Генри из квартиры силой.
Элли разинула рот от удивления. Она не верила своим ушам. Все это было нереально и напоминало сцену из дешевого фильма. Ей даже казалось, что вот сейчас раздастся соответствующая музыка.
Генри, испуг которого перерос в настоящую панику, повернулся к ней и сказал нервно:
— Мне, наверное, следует уйти, Элли… Я приду попозже, когда вы закончите разговор…
— Какой разговор? Нам не о чем говорить с Джеймсом!
— Нет, черт возьми, есть о чем! — Джеймс схватил ее за плечи и повернул к себе. — А ты убирайся! — скомандовал он Генри, который быстро ретировался к входной двери.
— Элли, если ты хочешь, чтобы я остался… — Генри предпринял последнюю попытку проявить рыцарство, но Элли отрицательно покачала головой.
— Все нормально, Генри. Уходи. Я позвоню тебе попозже или даже завтра.
— Ну, если ты уверена…
— Да, я уверена. Можешь идти.
Так он и поступил, закрыв за собой дверь и оставив их смотреть друг на друга в полном молчании. Элли пожалела, что дала Генри уйти. Вернее, пожалела, что не ушла вместе с ним. Она не понимала, что происходит. Ей было страшно остаться с Джеймсом наедине: он находился в таком непредсказуемом состоянии… Но ее гнев на него, как ни странно, мгновенно улетучился.
— Ну вот, тебе удалось выставить Генри. Так что говори — и уходи.
Джеймс расслабился. Он подошел к дивану, уселся на него, вытянув ноги, и стал исподлобья наблюдать за ней.
Элли не знала, что и делать. Сесть? Остаться стоять? Расхаживать взад-вперед?
Она предпочла сесть, потому что не очень доверяла своим ногам.
Как только она села, Джеймс, фыркнув, пробасил:
— Не очень-то это было и сложно, не правда ли?
— Это доказывает его превосходство, — сказала Элли холодно. Она изо всех сил старалась не смотреть на Джеймса и не думать о причинах его поведения, так как ей было страшно ошибиться в своих предположениях. — Я не одобряю применения грубой силы. В этом нет ничего хорошего.
— Ты хочешь сказать, что одобряешь Генри потому, что он ушел, когда я велел ему убираться?
— Генри мог бы остаться, — сказала она, обороняясь. — Это я предложила ему уйти, чтобы не допустить дурацкой сцены.
— Очень мудро с твоей стороны.
— Теперь я хочу знать, о чем именно ты хотел говорить со мной. Если ты собирался что-то сказать, то почему не сделал этого вчера?
Когда лежал в постели с больной спиной и у тебя была масса времени, подумала про себя
Элли.
— Я не был готов к этому разговору. — Джеймс отвернулся, чтобы она не могла прочесть выражение его глаз.
— А что там у тебя со спиной?
— А что с моей спиной? — пробормотал он с вызовом.
— Утром она у тебя еще так сильно болела, что ты совершенно не мог двигаться. Что за загадочное выздоровление?
— Моя спина всегда была в порядке, — сказал он нехотя и покраснел.
Элли изумленно уставилась на него, пытаясь переварить эту информацию.
— Я ничего не понимаю, — произнесла она наконец. — Зачем потребовалась эта уловка? Только не говори, что ты готовил мне какой-то
сюрприз.
Как она раньше об этом не подумала? Это же очевидно. Она прервала их короткую любовную связь по своей инициативе, но Джеймс Келлерн был не тот человек, чтобы так просто ее отпустить. Он ведь привык все всегда решать сам. Ей стало дурно от досады, которую она испытала, придя к этому выводу.
Неужели он надеялся выбрать подходящий момент, чтобы начать все сначала? Неужели думал, что, вызвав у нее сострадание, он сделает первый шаг к тому, чтобы соблазнить ее?
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
— Мне нужно было поговорить с тобой, — начал он неуверенно. — И я не мог придумать ничего лучше. Но если бы я просто сказал об этом, то ты бы и слушать меня не стала.
— Ты прямо психолог.
— Но мне пришлось перестать притворяться, когда здесь появился этот мужчина. — Джеймс давал ей возможность сказать что-либо в защиту Генри.
