– Это мысль, – согласилась Кассандра, по его примеру также усаживаясь у спинки.
– У тебя в косметичке случайно нет карт?
Она покачала головой.
– Нет.
Гейб вздохнул.
Кассандра вздохнула.
Гейб устремил свой взгляд прямо перед собой, подальше от соблазна. И тут же наткнулся на отражение Кассандры в зеркале. Мягкие золотистые волосы, ниспадающие на плечи. Кожа цвета слоновой кости, нежно сияющая на фоне красного атласа ночной рубашки – изящной комбинации на узеньких бретельках. Лишь тонкая ткань скрывала восхитительное тело...
Мотнув головой, Гейб перевел взгляд на дверь ванной комнаты, единственное нейтральное место. Понимая, что нужно каким-то образом переключить свое внимание с подобных представлений, он, кашлянув, сказал:
– Чем вы сегодня занимались?
– Как обычно, – ответила Кассандра. – Спорили с поставщиками, спорили с цветочниками, спорили друг с другом.
– Другими словами, продолжали готовиться к свадьбе?
– Гейб, у тебя будет прекрасная свадьба, если только мать и бабушка прежде не доведут поставщиков и цветочников до инфаркта.
Гейб прыснул.
– И в чем трудности?
– Видишь ли, меню пересматривается по меньшей мере четыре раза на дню. А цветочника совсем измотали, выбирая между рождественским мотивом – красные пуансеттии и остролист и свадебным – белые пуансеттии и белые розы.
– Да, непростое решение.
– Можно подумать, от этого зависят судьбы мира.
– Уверен, для матери и бабушки дело обстоит именно так. – Гейб помолчал, обдумывая сказанное Кассандрой, затем спросил: – Как по-твоему, им это доставляет удовольствие?
Кассандра закатила глаза.
– Большего удовольствия для них невозможно представить. Готова поклясться, они наслаждаются, без конца меняя свои решения.
– Это точно, – снисходительно согласился Гейб, с улыбкой представив эту картину, и вдруг нахмурился. – А почему ты-то споришь с ними?
Кассандра замялась.
– Им не нравится, как я хочу быть одета.
Гейб обеспокоенно повернулся к ней.
– Почему?
– Не знаю. Я приобрела очень красивый белый костюм. Его мне уступили практически за бесценок, потому что он долго провисел на вешалке и его пришлось отдать в химчистку. Но теперь он как новый.
Целых полминуты Гейб осмысливал сказанное. У него хватило ума не выдавать поспешных заключений, потому что предыдущий наряд, выбранный Кассандрой, – пунцовое бархатное платье – был ничуть не хуже дорогих нарядов гостей на рождественском вечере. Скорее всего, этот белый костюм как раз то, что нужно для свадебной церемонии.
– Ты-то сама удовлетворена? – спросил он.
– Абсолютно, – призналась Кассандра. – Я считаю, он просто великолепен.
– А я полагаюсь на твое суждение. Стой на своем.
– Правда? – воскликнула она.
Гейб поднял руки, показывая, что сдается.
– Да.
Похоже, его ответ безмерно обрадовал Кассандру, потому что губы ее изогнулись в очаровательной улыбке и, прежде чем Гейб успел понять, что происходит, она бросилась ему на шею.
– Спасибо, – крепко обняла она его, а потом так же неожиданно отпустила. – Что еще тебе хочется узнать о свадьбе?
Гейб неуверенно прокашлялся.
– Да нет, ничего. Полагаю, стоит попробовать лечь и заснуть.
– Согласна. – Кассандра вытянулась на кровати и повернулась на бок.
Гейб снова погасил свет и разместился на своем краю. Несколько минут они молча лежали в темноте, наконец ровное, размеренное дыхание сказало ему, что молодая женщина заснула.
Открыв глаза, Гейб перевернулся на другой бок, оглядывая тело под одеялом. Под ложечкой у него возникло какое-то странное ощущение, и Гейб не сомневался, что виновата в этом Кассандра. Никогда прежде Гейбу не приходилось встречать человека, так радующегося мелочам. Но то, что при этом она вызывает у него такое сексуальное влечение, прямо-таки бесило его. Теперь они с Кассандрой не смогут просто дружески разговаривать, Гейбу непременно будет вспоминаться эта ночь и кровать и все прочее.
В то же время он поймал себя на том, что уважает Кассандру больше, чем кого бы то ни было еще, а это значит – по здравом рассуждении, – что он больше не сможет игнорировать ее существование.
Ни к чему, кроме как к неприятностям по возвращении в Пенсильванию, это не приведет.
Наступивший день был наполнен кипучей деятельностью, но Кассандра чувствовала себя странно одинокой среди кучи людей. Кэнди мирно играла в манеже, совершенно удовлетворенная тем, что находится в гуще событий и слышит голоса матери Гейба, отдающей распоряжения прислуге, и его бабушки, обсуждающей ассортимент закусок с новым поставщиком.
– А ты что думаешь, Кассандра?
Поняв, что к ней обратились с вопросом, Кассандра поспешно откликнулась:
– Простите?
– Я спросила, что ты думаешь по поводу оформления стола в белых тонах.
– О, вижу, мы опять вернулись к белому?
Эмма радостно кивнула.
– Что может быть прекраснее белых роз?
– Наверное, ничего, – согласилась Кассандра.
Лоретта тотчас же повернулась к ней.
– Что случилось, дорогая?
– Ничего, – поспешила заверить ее Кассандра.
Эмма присела на диван рядом с ней.
– И все-таки что-то случилось. Я тоже обратила внимание на твой тон.
Причина крылась в том, что Кассандре было очень не по себе после вчерашнего разговора с Гейбом. Никогда в жизни ей не было так приятно оттого, что кто-то поддерживает ее. Но когда она кинулась обнимать Гейба, одобрившего ее выбор свадебного наряда, тот весь напрягся, словно его принудили к чему-то крайне неприятному. Отворачиваясь от него, Кассандра еле сдержалась, чтобы не разреветься.
Возможно, другая женщина удивилась бы ее реакции или сочла бы ее неуместной, но Кассандра-то прекрасно понимала, в чем дело. За прошедшие две недели она не только прониклась расположением к Гейбу. Она влюбилась в него. Несомненно, он самый бескорыстный мужчина, какого она когда-либо встречала. Но и самый безмозглый. Он не видит – потому что не желает видеть, – что в его жизни может найтись место для настоящей жены, настоящей семьи. Он абсолютно убежден в собственной правоте и не прислушается к постороннему суждению. Особенно к ее суждению. Если она скажет, что он заслуживает большего, нежели эта клоунада со свадьбой, Гейб рассмеется ей прямо в лицо. Так что лучше молчать, по крайней мере тогда ей удастся сохранить свое достоинство.
Хотя как можно сохранить достоинство, любя человека, который не отвечает тебе взаимностью?
