- Какой гол? Где?
Оглянувшись, я увидела позади себя мяч. Он лежал, уютно устроившись в сетке ворот, как кот в корзинке, и издевательски мурчал.
Не помня себя от досады, я пнула неблагодарную скотину в брюхо. Вспорхнув, мяч описал красивую дугу и упал где-то за центральной полосой, на другом конце поля. Трибуны снова взвыли.
- Еще два попадания, и нас удалят! - горячился Ванька.
Морда у него была красная, распаренная, рубаха насквозь пропотела, но глаза горели тем азартным огнём, какой бывает у рыбаков, почуявших поклёвку.
- Да я... - ну как ему объяснить, что я толком даже не видела, как это произошло. И в следующий раз не увижу.
На миг охватило облегчение. Еще два попадания - и мы вне игры. Ну, стрёмно. Ну, позорно. Зато можно будет забиться в уголок, заткнуть уши, зажмуриться и представить, что я в своей продавленной уютной кроватке, в Бабулином доме. Сейчас войдет Ласточка и скажет, что пора на работу - динозавра валить...
А еще очень хотелось плакать. Нет, я не плакса, вы не подумайте. Просто...
- Шевелись! Не зевай! - ко мне подбежал Лумумба.
И как ему не жарко в таком прикиде, ума не приложу. Хоть бы треуголку снял.
- Шеф, я не хотела...
- Это я виноват, - он упер руки в колени. - Неправильно оценил потенциал. Будешь нападающим, поняла? А на воротах я сам постою.
- Бвана, но как же... Она же... - онемел Ванька.
- Гол забил оборотень-ягуар. У неё не было шансов. Против них - ни у кого нет.
- И что дальше?
- Постараемся держать перевертышей подальше от ворот, - шеф выпрямился и несколько раз, разминаясь, взмахнул руками. - Наша задача - быть в игре до конца. Когда в противниках останется только одна команда - тогда всё и решится. А пока, пусть бьются другие. А мы подождем.
Ну прямо мои мысли...
- Как-то не спортивно... - заныл Ванька.
Да что ему теперь-то не нравится? То вообще играть не хотел, а теперь копытом бьет, как племенной жеребец.
- Мы не спортсмены, - обрубил его шеф. - Мы - опергруппа. Для нас главное - победа. А не участие.
Ванька кивнул, но было заметно, что с позицией шефа он не согласен.
Прозвучал сигнал вернуться в игру.
Я побежала. Просто побежала изо всех сил, и это было здорово. Трава пружинила под новенькими - спасибо шефу - кроссовками, ветер обдувал горячую кожу, а самое главное, когда бежишь - больше ни о чем не думаешь.
Мимо, больно хлестнув хвостом, вновь мелькнул оборотень. Я полетела носом в траву.
Это та самая тетка в тюрбане, поняла я. Она мне сразу кошку напомнила. Причем, не рафинированную киску с бантиком, а жестокую помойную воительницу, готовую убить за рыбью голову. Опасная дама. Очень опасная...
Не успела я подняться, как прямо из воздуха материализовалась Гамаюн. В когтях она сжимала мяч.
- Пинай, - заорала птица, бросила мяч мне под ноги и пропала. Только воздух схлопнулся.
Я пнула. Точнее, сначала я оглядела поле, а уж потом размахнулась и запулила мяч в самую гущу игроков.
Что тут началось! Смешалось всё: гориллы, люди, под грохот башенных орудий... Мяч скрылся под кучей-малой. Вот пигмей, прижимая мячик к пузу, быстро пополз прочь, но его, схватив за штаны, утащила вглубь потасовки могучая черная рука.
Вопли болельщиков накатывали, как прибой.
Гориллы организовали живой таран. Упираясь друг другу в спины и ворча, как рассерженный шар для боулинга, они вбежали в самую гущу потасовки. Противники разлетались, как кегли.
Дяденька в чалме выдрал из бороды волосок и что-то забормотал. Перед стеной горилл появилась... просто стена. Кирпичная, добротная. С осыпающейся кое-где кладкой, но зато толщиной в метр. Гориллы попытались стену обогнуть - та передвинулась вместе с ними. Попытались в другую сторону - и стена туда же. Тогда они, сгрудившись всей кучей, начали толкать её в середине, как упрямую бурёнку.
М-да, не слишком далёкие парни - эти обезьяны... Могли ведь разделиться и обойти стенку с двух сторон.
Будто прочитав мои мысли, они так и сделали. Но стенка тоже разделилась! Упс...
Спустя минуту колдовство, как и положено, рассеялось и гориллы повалились в траву. Куча-мала рассосалась, мяч упрыгал в сумке у кенгуру - я так и не поняла, наколдованном или нет. Впрочем, кенгуру в Африке не водятся...
К моему ужасу, на месте кучи-малы осталось несколько тел. К ним спешила скорая помощь: санитары с носилками. Тела погрузили и унесли, а игра покатилась своим чередом.
Передо мной вновь возникла ворона. Конечно же, с мячом.
- Когда скомандую, пасуй Сету.
Я лихорадочно стала искать глазами нашего волосатого коротышку. А! Вон он...
- Давай!
Я пнула. Мяч полетел и приземлился у ног бога смерти. Тот, не зевая, тоже пнул. Через секунду раздался мерзкий звук - будто рвут консервную банку.
Трибуны взревели. Люди, потрясая кулаками, вскакивали с мест, и от этого по зрителям шла неровная рябь. У меня заложило уши.
- Что случилось? - прокричала я пробегающему мимо Ваньке.
- Сет забил гол!
- Кому?
- Не важно!
Ну да... Пока на поле столько команд - пофиг, кому прилетит. Главное, чтобы прилетело...
- Нэ спи! - мимо, подхватив меня на руки, промчался Сет.
По тому месту, где я только что была, пронесся камень. Около двух, согласно регламенту, метров высотой и с множеством маленьких ножек под брюхом. Передвигаясь с ужасающей скоростью, он проложил просеку в игроках, подминая их под себя, как асфальтовый каток.
- Спасибо, - я ошалело поблагодарила бога смерти.
- Нэ за что... - и Сет умчался.
Перед моим лицом возникла оскаленная морда. Я не задумываясь, ткнула пальцами ей в глаза. Морда, жалобно визжа, умчалась.
Опять ягуар. Не знаю, тетенька или кто-то из её детишек... Надо убираться с этого края поля. Кошки, говорят, очень злопамятные...
Всё слилось в мешанину из рева противников, голов, беготни - в-основном, от разъяренных ягуаров: чем-то я им не понравилась. Может запах другой, или глаза не того цвета...
Появилась Гамаюн с мячом - и я опять пнула. И забила гол. Кажется. Кто-то подхватил меня на руки, закружил - небо завертелось, как в калейдоскопе. Кто-то слюнявил щеку, кто-то бил по спине...
Радоваться сил не было. Хотелось пить, есть, но, самое смешное, больше всего хотелось спать. Глаза прямо слипались. Адреналин был истрачен и организм устроил забастовку.
Я была готова рухнуть прямо на траву, но тут раздался рёв гигантской раковины - объявили перерыв. Целых двадцать минут покоя и тишины.
