Нет, но все же как его понимать. Вот заботиться он обо мне, я же вижу!
Почему же так старательно все последние дни строит между нами стену? Может боится ко мне привыкнуть, так его здесь никто не держит?
— Ангелина, перестань! — Вдруг рассмеялся Арсений, а я поняла, что тыкаюсь ему своим холодным мокрым носом в шею.
— Извини, но ты там такой горячий… Я только нос хотела согреть…
— Горячий? — Столько удивления в его голосе, жаль, что в темноте не могу разглядеть его лицо.
— Да. — Он вдруг обхватил мои ладони своими.
— Да у тебя руки как ледышки!
— О чем тебе и говорила. Ты вообще тут был?
— Ай!
— Что холодно?!! — Вдруг развеселилась я, чувствуя, как парень уворачивается от моих ледышек. Я изловчилась и засунула руки в тепленькое местечко у него подмышками, но непонятно в какой момент что-то пошло не так: в порыве озорства, я, уже оказалась сидящей на ногах Арсения. Пальцы уже согрелись, а я из азарта щекотала его где только можно. При этом он забавно уворачивался и смеялся. А потом он пошел в наступление, и я пыталась увернуться и ответить в уже обнаруженных уязвимых местах, даже наступила ногой на бревно, чтобы оказать наилучшее сопротивление, но нога осмыгнулась, и я полетела вниз лицом. Не знаю, каким образом, но когда я упала, Арсений оказался подо мной. Наши руки каким-то образом оказались сцеплены, а взгляды встретились, вызывая во мне томительное волнение. Он смотрел так, что я невольно подалась навстречу и остановилась в нерешительности, осознав, что делаю. Неожиданно, Арсений сократил оставшееся между нами расстояние, властно захватив мои губы в плен, — выметая слово "Рассвет" из моей головы…
9.6
Кукушка — будь он неладна, закуковала прямо над головой именно в тот момент, когда Арсений немного отстранился и с обожанием смотрел на меня, готовый к следующему шагу…
— Рассвело. — Вдруг сказал Арсений полушепотом, помогая мне подняться и избегая смотреть в глаза.
— Вижу. — Встав на ноги начинаю кровожадно разглядывать кроны деревьев. Я даже не стала делать вид, что не хочу прибить ту самую кукушку. Эта зараза даже примолкла, будто почуяв вселенскую ярость, исходящую от меня.
— Постарайся больше меня не провоцировать.
— Чего? Ты же первым засмеялся. — Возмутилась я.
— Засмеялся? — Похоже этому парню все разжевывать надо.
Я подошла к Арсению и указательными пальцами приподняла уголки губ.
— Это называется улыбкой. Люди улыбаются, когда им хорошо вдвоем. А это, — я прильнула к его губам, — люди делают, когда у них появляются чувства друг к другу. Ничего мне сказать не хочешь?
— Ангелина, — осипшим голосом прохрипел он и отстранился, стыдливо пряча глаза, а затем и вовсе отходя на "безопасное расстояние". — Прости, такого больше не повторится. Одичал я совсем.
— А я разве была против? — Забавно видеть, как мои слова смутили парня еще больше. И тут мелькнула догадка. Неужели я у него первая девушка? Наверняка! Учитывая, как мило он смущается и старается принять непринужденный вид. Ну, Арсений!
— Хватит мной любоваться, идем уже… — Включил ворчуна парень, но мне уже настроение ничем не испортишь! От же поцеловал меня! Сам!!! И это была не минута и даже не пять! — Идем, я сказал. — Более строго поторопил меня Арсений, уже окончательно спрятавшись за своей маской сурового мужика.
Лес становился все реже, а настроение и солнышко все выше! Кое-где появлялись годные полянки, и я успевала отправлять щедрые гроздья в рот! Досталось и Арсению, хотя от такого угощения он старательно пытался отказаться. Все это время я мурлыкала веселые песенки, под ворчание Арсения, что я своим пением распугаю все зверье.
— Ты его еще до меня тут всех распугал, своим старческим ворчанием. — В довершении я состроила рожицу. Так ему, этому буке!
— Дите, ей богу! — По-старчески цокнул он языком, но это меня лишь рассмешило!
— Ведешь себя, как дедок ворчливый! — Не осталась я в долгу. — Долго…? — Начала я, и уже через секунду, из-за невысокого куста, увидела просвет между деревьями! — Ущипните меня, или лес закончился?
— Щипать не буду. Закончился! Теперь пройдем по полю и будем на месте. — Обрадовал меня Арсений.
— Урааа! — С радостным криком я бросилась к нему на шею, но он ловко отстранился и строго посмотрел, чем нисколько не омрачил мою радость. Вечно с ним как на качелях, вот ночью, — это что было? А сейчас, что изменилось? Так и хочется задать этот вопрос.
По полю идти не так-то легко, совсем скоро началась пахота с ровными рядами засеянной пшеницы.
— Арсений. — Не выдержала я и вполне серьезно посмотрела на парня, когда тот обернулся на зов. — Может хоть однажды, стоит отпустить себя на волю и прислушаться к своему сердцу? Чего ты действительно хочешь? Я тебя не уговариваю и не о чем не прошу, но разберись, наконец, сам с собой. Извини, но не верю я, что в той пещере ты живешь счастливо.
— Однажды, обязательно. — Ответил он, и снова погрузился в свои мысли не желая продолжать разговор.
9.7
Наконец мы добрались до деревни! Очень повезло, что автобус приходит через сорок минут, так как оказывается, здесь они ходят по расписанию и всего два раза в неделю. Арсений заметно нервничал стоя на остановке, истребив левый рукав рубахи.
— Не волнуйся, доедем нормально. — Решила поддержать я, до сих пор молчавшего парня.
— Очень на это надеюсь.
— Автобус вполне безопасное средство передвижения.
— Не в этом дело
— Поняла, людей не любишь? Особенно так много?
— Ты что?! Людей я очень люблю, особенно на завтрак. Вот и думаю, как бы сдержаться и не закусить целым автобусом. — От его тона и голоса по спине пробежал холодок. Шутить он явно не умеет. — Кстати, о еде! — Оживился и повеселел Арсений, будто придумав гениальную идею! — Неплохо бы хоть немного перекусить перед дорогой. Пошли постучимся в ближайшую избу.
— Ты что? С ума сошел? Неудобно же!
— С чего это? Они что, не люди? Кусок хлеба пожалеют? Да мы и не бесплатно.
Сгорая от стыда, я поплелась за Арсением, не оставляя попыток его отговорить. Признаться, и у меня желудок уже пытался сам себя съесть, и тайная надежда на съестное начала точить мозг, но гордость не позволяла ходить по чужим домам выпрашивая еду. Мама бы таких как мы истрепанных лесных жителей в портянках, взашей выгнала и не поинтересовалась бы заплатят они или нет.
— Может они еще спят? Разбудим?
— В деревне, в девять утра? Да они с рассветом скотину доить идут. Вот смотри, аккуратненький домик и хозяева должно быть чистоплотные. — После пещеры и леса мне его заявление о чистоплотности показалось забавным, и я не сдержавшись хихикнула.
