Глава 26. Если друг оказался вдруг
Илья.
Это. Чистый. Кайф.
Полночи сражался с диким желание развернуть Мандаринку из кокона одеяла и воплотить все свои фантазии в реальность. Преследуемый грязными мыслями о ее безупречной коже и мягких изгибах, что я лицезрел, пока раздевал ее, даже начал прокладывать путь к ее телу сквозь толщу ткани. Поглаживал ее плечи, спину, вдыхал нереальный сладкий запах ее волос, в какой-то момент даже разделся, прижимаясь к ее теплому телу своим. Так и заснул, раздираемый адским желанием и муками сознания, ведь знал, уступи я сейчас — не видать мне Мандаринки: надумает себе, оттолкнет, возненавидит. А она нужна мне вся, без остатка. Со своими закидонами, не затыкающимся ртом, убийственным телом и дурацкими коалами.
Смутно помню, как звенел будильник, и Мандаринка пыталась вырваться из моих объятий. Потом сладкое тепло и мягкое тело в моих руках снова затянули меня в сон. Просыпаюсь неожиданно, как по щелчку. Рыжая сопит под боком, волосы разметались по лицу и подушке, рот приоткрыт, грудь плавно вздымается. Залипаю на нее на долгие минуты, прежде чем решаюсь встать. Удивительное чувство счастья затапливает все нутро. Это кайф. Чистый кайф, просыпаться рядом с ней. Прижиматься к ней во сне, видеть ее первой, открыв глаза, и знать, что скрыто под этой нелепой пижамой.
Сажусь на кровати и оглядываю комнату. Совсем маленькая, заполненная кучей вещей, этакий хаос на грани бардака. Очень похожа на свою хозяйку. Кроме огромной кровати — и зачем Мандаринке такая — присутствует стеллаж с книгами, стол с ноутом, шкаф и огромный постер с чуваком из группы Thirty Seconds to Mars. Так вот какие у тебя вкусы, рыжая! Но самое нелепое в этом скромном уголке, конечно, коалы. Они везде. Несколько плюшевых уселись на столе, парочка на подоконнике, наклейки с этими нелепыми животными украшают шкаф и даже дверь. Но самое грандиозное, это, конечно, постельное белье — мягкое, хлопковое, с огромными коалами по всему периметру. Поворачиваю голову на подушку и вздрагиваю от смотрящих на меня гигантских глаз-бусинок. Думал, это самое странное, что мне приходилось видеть, пока не бросаю взгляд на стеллаж.
Да ладно! Быть такого не может!!!
Принимаю душ, воспользовавшись гелем Мандаринки, и сдерживаю возбуждение от одного лишь ощущения ее запаха на себе. На кухне уже ждет ее мама, и мне становится по-настоящему неловко от того, что вчера ей нагородил. Рассказываю ей всю правду до последнего слова и она, прикрыв дверь, делится со мной ответным: это очень похоже на ее дочь. Ужасно эмоциональная и совсем не отходчивая. В пылу гнева может такого натворить…но только, если человек ей не безразличен.
— Знаете, Илья, что она со свадебным платьем сделала? — я качаю головой, естественно, даже не догадываясь. — Мы подобрали все: туфли, фату, белую шубку, ведь осень была в разгаре. А платье какое красивое купили! Она просто куколка в нем была. А после…достала ножницы и…
Дверь резко открывается, прерывая эмоциональный рассказ на середине. В проходе стоит Мандаринка, потрясающе красивая в простом черном платье и распущенными волосами, которые огненным каскадом спускаются по плечам. Ее взгляд сначала буравит дыру в собственной матери, а затем переключается на меня. Улыбаюсь, как дурак, от вида бешенной фурии, вскакиваю на ноги и быстро переключаю внимание на себя, пока утро не превратилось в разбор полетов.
— Поехали, Мандаринка, на работу. — Подмигиваю и увожу ее в сторону коридора.
Пока едем на работу, я поднимаю тему ее неудавшегося замужества, и она расстраивается. Хочу объяснить ей, что нормальный мужчина никогда бы так с ней не поступил, и что дело вовсе не в ней, ведь она явно так считает. Но, видимо, выбираю неправильную тактику и слышу громоподобное:
— Или потому что трахаешь всех подряд, не запоминая лиц.
Может ослышался? Или она реально так считает? Да это было-то всего раз, так чтоб вообще не знаешь с кем и на утро из воспоминаний лишь жаркие позы. Какие слухи обо мне ходят? Она поэтому так себя ведёт? Считает, что я и с ней так поступлю?
Хочется вытрясти все эти ответы из ее головы, но, Мандаринка, как всегда — неуловима. Уже выскочила из машины и со всей силой приложилась дверцей. "Прости, девочка, она не хотела" — поглаживаю панель своей драгоценной Тойоты. Машина-то тут причем?
Когда догоняю рыжую в холле, наблюдаю занятную картину: мелкий гоблин протягивает ей свой веник. Несусь спасать ее от этого недо-женишка, но это неразумное создание, как всегда, меня удивляет, отсылая прочь. Вот дура! Неужели поведется на идиотские ухаживания и слёзные мольбы этого задрота?!
В который уже раз за последние недели нахожусь на грани бешенства. Какого черта она себя так ведёт? Бросаю вещи на стол, включаю ноут и зарываюсь руками в волосы. Что Мандаринка делает сейчас? Прощает упыря? Целует его? Соглашается все начать заново? Нет, не может, не позволю!
Срываюсь с места и несусь в кабинет маркетинга, если ее до сих пор нет на месте, спущусь вниз, убью задрота и утащу строптивую рыжую девчонку в пещеру, в смысле, в кабинет, насильно! Она моя, только моя!
Мандаринка уже сидит на месте, идиотские розы стоят в вазе, а рыжая пялится на них с блаженным видом. Вот что тебе надо? Примитивные цветочки и встретить у работы? А я, идиот, тут выпендриваюсь…
— Инна…э… — начинаю я, не в силах вспомнить ее отчество. — Как Вас по батюшке?
— Александровна. — Слегка улыбается она.
— Инна Александровна, нужно кое-что обсудить, зайдите ко мне в кабинет. — Едва сдерживаю ярость, произнося каждое слово сквозь зубы.
— Конечно, Илья Геннадьевич, как только закончу с делами, уделю Вам время. — Высокомерно говорит рыжая и демонстративно открывает календарь задач на компьютере. — Вот, есть окно между пятью и пятью ноль пятью. Устроит? — хлопает глазами, изображая отсутствие интеллекта.
— Нет, — рычу я. — Дело не терпит отлагательств! — Хватаю ее за руку и резко ставлю на ноги. — Пошли!
Все обитатели клоаки смотрят на нас квадратными глазами, клянусь, они бы не отказались сейчас от попкорна, чтобы зрелище дополнилось хлебом.
Мандаринка тащится за мной с присущим ей достоинством и даже не пытается вырвать свою руку, что меня настораживает. Заталкиваю ее в кабинет и закрываю его на замок. Плевать на Штерна с его правилами, сейчас я буду убивать рыжую и без криков тут не обойтись!
— У вас такой большой…кабинет, — говорит чертовка, соблазнительно проходя к столу. Садится на него, закидывая ногу на ногу, отчего мне открывается вид на полоску обнаженной кожи между чулками и подолом платья. Чулки навевают воспоминания о влажных фантазиях, которые я частенько прокручиваю в своей голове.
— Скажи честно, — подхожу к ней вплотную. — Дьявол подослал свою дочь, чтобы заполучить мою душу? — Хриплю, не отрывая взгляда от молочной кожи, что манит коснуться ее.
— Что Вы, Илья Геннадьевич, я сущий ангел… — шепчет, выгибаясь в пояснице, отчего ее грудь упирается в меня.
