Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– И ты выплатил? – спросил Богомолов.
– Нет, – усмехнулся Кирилл. – Суд не состоялся. Перед тем как меня выпустили, какие-то неизвестные напали в подъезде на этого Марюса с портняжными ножницами. Когда на его визг вышли соседи, все уже было кончено. Марюс, давая показания, заявил, что среди нападавших была одна женщина, которая все это и проделала, пока его держали. Дело завели, но никого не нашли. Потом на него было еще одно нападение, еще более циничное. После выхода из больницы Марюс эмигрировал в страну, где соседям наплевать, чем ты занимаешься у себя дома. А я переехал сюда и пока не жалею: дел и в этом городе хватает.
– Сбежавшие собачки и потерявшиеся жены? – не сдержал улыбку Ладейников.
– Так только это и кормит. А за террористов и педофилов кто платить будет? Правда, в прошлом году, когда взяли шахидку на вокзале, а перед вокзалом в машине ее сообщника с пейджером, государство подкинуло нам премию. Но хоть признали нас, работать не мешают, и то хорошо. Информацией мы с полицией делимся, они с нами, то есть помогаем друг другу. Так что чем смогу – помогу.
Глава 3
Храпычев не обманул. Впрочем, Леонид Евгеньевич и не сомневался, что декан не будет затягивать и сведет его с начальником секретариата вице-премьера напрямую. Декан дал номер телефона, а сам предварительно позвонил министерскому работнику и предупредил, что с ним свяжется банкир Осин. Что он наговорил, в деталях неизвестно, но помощник министра был вполне любезен и сразу пошел на контакт.
– Если вы говорите, что Николай Михайлович работал на вас, то зачем нам посредники, не правда ли? – сразу сообразил он. – Деньги, которые он должен был получить за подготовку материалов, не такие уж большие, но дело ведь не в деньгах, а в порядочности…
– Какие деньги? – удивился Осин. – Впервые слышу.
– Ему было обещано четыре миллиона рублей для премирования коллектива, который будет заниматься этой работой…
– Действительно, не деньги, – согласился Осин, – я пообещал коллективу куда больше. А эти четыре миллиона мне не нужны, я готов отказаться от них. Можете оставить…
– Не надо спешить, – не дал ему договорить начальник секретариата вице-премьера. – Не все же такие богатые, как ваши сотрудники.
– Хорошо, обговорим все при личной встрече, – согласился Леонид Евгеньевич, давая понять, что ему известно о прослушке телефонов правительственных чиновников. – А что касается господина Храпычева, то я принял решение отказаться от его услуг. Этот, как вы назвали его, видный экономист, предложил мне свои услуги год назад. К сожалению, я внял его советам, а в результате банк потерял несколько миллионов. И не рублей, заметьте. Но он и не нужен ни мне, ни вам, надеюсь. У меня в команде действительно лучшие специалисты. Они подготовят любой доклад. Можете академикам на рецензию дать – стыдно не будет.
– Но поймите, Давос – не ученая конференция, – слегка повысил голос помощник министра.
– А что Давос? – невозмутимо парировал Осин. – Там что, гении собираются? Если так, то скажите, почему во всем мире кризис, а прибыль моего банка только растет и зарплата сотрудников тоже?
– Как бы нам встретиться… – задумался чиновник.
– Я готов в любое время. Через неделю в Москве вас устроит? – предложил Леонид Евгеньевич. – Я подвезу предварительные материалы. И кое-что для вас лично…
Закончив разговор, Осин посмотрел на Рожнова, заместителя председателя правления банка по вопросам безопасности.
– Вот так, Гена. Надо уметь из всякого дерьма конфетку сделать. И угостить ею кого следует. Короче так: будем считать, что период предварительного накопления капитала уже позади.
– Но с бумагами еще не все решено, – напомнил Рожнов.
– Ничего, дело десятое. Я это сам сделаю, а миноритарными акционерами займется Станислав. И ты ему помоги, если попросит. С ментами поработай, узнай, что у них по убийству нашей Барби незабвенной… Да, вот еще что… Оганяна гасить надо. Причем побыстрее. Получится?
– Почему нет? Пока Рубик еще здесь, ждет пересылки.
– Надо с ним разобраться. А то попросили его об услуге, так он губу раскатал. Уже на киче парится, а все долю требует!
– Вчера вроде его людей грохнули. Неподалеку от дома Ладейниковой.
– Не твои ребята постарались?
– Нет, там перестрелка была. Мои чисто работают, без следов.
– Узнай поподробнее. Хотя и так ясно: наехали по старинке на кого-то и получили по полной. Правда, странно, что возле ее дома. Может, она еще с кем-то работала? И те тоже включились?
– Да нет, такого не может быть. Я бы знал.
– Ведь такой кусок можно оторвать. Это не десять, не сто миллионов, это банк. Мой банк. А денег туда закачано – немерено!
Осин замолчал, думая уже о разговоре с помощником вице-премьера. Вспомнил сладкий голос чиновника и то, как тот сам спросил о возможности скорейшей встречи. Будет, будет встреча. И помощник не разочаруется, когда заглянет в приготовленный для него конверт.
– Почему-то мне кажется, что все будет хорошо, – произнес Леонид Евгеньевич. И постучал костяшками пальцев по дубовой столешнице.
Глава 4
Оганян поднимался по металлической лестнице и смотрел на перекрытые металлической сеткой пролеты. Завтра у него день рождения – сорок пять исполняется. Интересно, где он будет завтра? Скорее всего, в Крестах. Хотя ему без разницы где, в следственном изоляторе или в столыпинке. В вагоне, правда, тесно и душно. Камера, конечно, тоже не люкс, но все же расслабиться можно. Двенадцать раз в сознательной жизни он встречал день рождения на зоне, два раза в изоляторе, а в вагоне ни разу. Если и случится такое, то впервые. А если учесть, что родился он тоже не на воле, то всего пятнадцать получается. Из сорока пяти – ровно третья часть. Нормально. Его мать жила в Спитаке и трудилась бухгалтером в магазине, оставляла себе немного из дневной выручки. Гроши какие-то, насчитали потом восемьсот рублей. Деньги вернула – собрали родственники, но все равно три года влепили женщине ни за что. Суд был скорым. Настолько скорым, что она только в колонии узнала, что беременна. В колонии и родила. Зато потом на поселение вытолкнули, и у Рубика в документах в графе «место рождения» стояло «Коми АССР, Корткеросский район, деревня Сторожевск». Года сыну не исполнилось, как женщину выпустили. В родной город она с ребенком не поехала, пристроилась на почте в Гумисте. В Спитак потом Оганян заехал в восемьдесят восьмом, взял тот магазин из принципа. Чисто взял, хотя и пальнул пару раз. Вернулся в Абхазию к матери, подкинул ей лаве, а через два дня Спитак был полностью разрушен землетрясением…
Оганян вошел в коридор и направлялся теперь к камере. Следом топал инспектор по режиму и сопел. Последнее раздражало Рубена, и он не сдержался:
– У тебя что, насморк, уважаемый? Не можешь дышать нормально, а?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
