Патриция – 48-летняя женщина. Восемь лет назад у нее обнаружили меланому кожи. Опухоль была удалена, но через три года в лимфатических узлах появились новые очаги поражения. Патриции сделали еще одну операцию, а затем назначили курс интерферона. У нее возникла интефероновая депрессия, которая обычно плохо поддается антидепрессивной терапии. Тогда лечение интерфероном было приостановлено, что было нетрудно, поскольку он мало использовался: его применение бессмысленно, если он не продлевает жизнь пациентов. Затем были выявлены метастазы в почках и печени, и Патрицию начали лечить с помощью нового биологического лекарственного препарата. Очаги поражения исчезли, и через полгода лечение было прекращено. С тех пор женщина чувствует себя отлично. Конечно же, она беспокоится, потому что рецидив все еще возможен, но не впадает по этому поводу ни в тревогу, ни тем более в депрессию. Напротив, успех хорошо перенесенного лечения, а также ощущение, что она, по ее словам, получила дополнительный «жизненный бонус», способствовали тому, что Патриция увлеклась многими занятиями, которые раньше не вызывали особого интереса. Она много путешествует и начала кататься на водных лыжах.
Для лечения духа
Психотропные препараты – это лекарственные средства, обычно назначаемые для лечения психиатрических расстройств, но иногда их применяют и по другим причинам, например, при зуде, даже тогда, когда он не имеет психического происхождения. В психодерматологии могут использоваться три основные категории психотропных препаратов: анксиолитики (транквилизаторы), антидепрессанты и антипсихотики (нейролептики). Назначение таких препаратов должно быть основано на точном диагнозе.
• Анксиолитики предназначены для уменьшения беспокойства и тревоги. Гидроксизин, также используемый при лечении аллергии, может назначаться для длительного лечения, поскольку не вызывает зависимости, но противопоказан при глаукоме или проблемах с задержкой мочи. Что касается бензодиазепинов (диазепам, алпразолам, бромазепам и т. д.), их следует принимать с осторожностью, так как они вызывают привыкание. Хотя они могут быть очень полезны и эффективны, нужно ограничивать их применение по времени и постепенно уменьшать дозировку. Анксиолитики иногда вызывают сонливость, но иногда это даже хорошо, если речь идет о пациентах, страдающих бессонницей.
• Антидепрессанты не вызывают привыкания и почти не обладают снотворным действием. Они не только помогают в борьбе с депрессией, но и полезны при беспокойстве, тревоге, социофобии или обсессивно-компульсивных расстройствах и даже при боли или зуде.
• Антипсихотики (нейролептики) назначают при психических заболеваниях с бредом – они редко используются в рамках дерматологии за исключением бредовых идей, связанных с заражением. Самые известные антипсихотики – рисперидон и оланзапин.
Многие больные боятся применять психотропные препараты, опасаясь побочных эффектов или того, что они приведут к расстройству личности или вызовут привыкание. Полагаю, основной страх состоит в том, что они боятся признать свое психическое расстройство. В чем можно быть уверенным, так это в том, что жизнь больных часто меняется в результате использования психотропных препаратов, которые позволяют (иногда существенно) уменьшить психические страдания, и было бы действительно жаль отказаться от их положительного эффекта. Учитывая тесную взаимосвязь соматических заболеваний с психическими, они часто оказывают косвенное положительное влияние и на развитие соматических заболеваний.
АНТИДЕПРЕССАНТЫ
Существует два типа антидепрессантов:
• Трициклические (доксепин, амитриптилин, кломипрамин, имипрамин и т. д.) используют все реже из-за возможных побочных эффектов.
• Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), такие как как флуоксетин, сертралин, пароксетин, циталопрам, эсциталопрам, миртазапин и т. д. или более новые ингибиторы обратного захвата и норадреналина (венлафаксин, дулоксетин) широко применяются, потому что, как правило, хорошо переносятся. Эффект наступает только через две-три недели, и их следует назначать на период от 6 до 12 месяцев, чтобы избежать рецидивов.
Офелия с детства страдает атопическим дерматитом. В 24 года она больше не может переносить почти постоянный зуд и видеть, как на коже появляются большие очень сухие и покрасневшие участки, которые она к тому же расчесывает до крови. Вплоть до последнего времени ей удавалось сопротивляться заболеванию, но сейчас силы на исходе, она истощена. Офелия получила блестящее образование и только что защитила диссертацию по истории. Уже четыре года в ее личной жизни тоже все складывается более чем хорошо. Но иногда одной капли воды достаточно, чтобы переполнить сосуд терпения, налитый до краев: у Офелии сдали нервы, когда она узнала, что у недавно родившейся дочки ее сестры тоже обнаружили атопический дерматит. И в жизни Офелии все рушится: резко обостряются атопический дерматит и особенно зуд, ночью она спит два-три часа, пропал аппетит, она больше не встречается со своим молодым человеком, посещают мысли о самоубийстве, и она даже не стала проходить по конкурсу, что позволило бы ей получить престижную работу преподавателя в университете. Ей назначают антидепрессивную терапию. Через месяц к Офелии возвращается интерес к жизни, зуд заметно уменьшается, и теперь она такая же активная, как и раньше.
Жорж – 60-летний мужчина. Он убежден, что у него рак кожи, поэтому обошел восьмерых дерматологов, и все они сказали, что у него нет никаких поражений, имеющих отношение к раку кожи. Нет даже предраковых поражений. У Жоржа три невуса (родинки), что, впрочем, совсем немного. Дерматоскопическое обследование исключает злокачественные новообразования, однако Жорж по-прежнему беспокоится. На самом деле он страдает канцерофобией – это форма ипохондрии, при которой больные убеждены, что у них рак. Ему назначается лечение оланзапином, и канцерофобия проходит.
Мари-Франсуаза – 68-летняя женщина. Вот уже три года как она убеждена в том, что в коже у нее паразиты. Она сама делает соскобы и приносит их различным врачам (всего их у нее 14) – терапевтам, дерматологам или инфекционистам. В ее соскобах – чешуйки кожи или маленькие комочки одежды и даже обычная пыль. На коже Мари-Франсуазы видны только следы расчесов, и то, о чем она рассказывает, не имеет ни малейшего отношения к паразитарному заболеванию. Но она говорит, что видит, как в коже у нее ползают маленькие животные, особенно на лице. Ее квартира выглядит кошмарно: она выкинула почти всю мебель, в помещении стоит резкий запах инсектицидов. Она психически истощена и признается, что не знает, как жить дальше – все принимают ее за сумасшедшую. Никакие аргументы, что у нее нет паразитов, не действуют. Наконец она все же соглашается признать, что страдает заболеванием нервной системы, после чего ей назначают рисперидон. Месяц спустя, хотя Мари-Франсуаза так и не пересмотрела своих убеждений, она больше не вспоминает о паразитах. Дозировка препарата была немного увеличена. В последующие месяцы женщина понемногу вернулась в нормальное психическое состояние.
