Визит Дэйва Кронсби пришелся как нельзя более кстати, подумала Хэлен, выходя из комнаты. Обычно тот не проверял ее работу, вполне доверяя ее компетентности, и довольствовался лишь тем, что разделял с ней успех после удачного завершения дел. Но сотрудничество с «Райтом и Грехемом» считалось очень престижным, и он, видимо, решил удостовериться, что Хэлен не столкнулась с непосильными проблемами; этим частично и объясняется его неожиданный приезд. Но основной причиной, заставившей его приехать, несомненно, было желание провести несколько дней под южным солнцем, освободиться хоть ненадолго от стесняющих его семейных уз, и все это на средства фирмы!
Девушка могла читать мысли своего шефа, как книгу, и это заставило ее улыбнуться. Улыбка все еще играла на ее губах, когда она вошла в гостиную и нашла его там одетого в белые шорты и рубашку с короткими рукавами, с бокалом джина в руке, лежащим на мягком диване перед раскрытой стеклянной дверью в сад.
— Хэлен, прелесть моя! — Дэйв расплылся в улыбке, кивком приветствуя ее и поднимая бокал. — Вам необычайно к лицу этот легкомысленный стиль. Я всегда знал, что вы можете выглядеть просто потрясающе, если решитесь расстаться с вашими полувоенными платьями, в которые вы постоянно прячете себя, как в броню. Присоединяйтесь ко мне, если только вы не собираетесь жариться на лужайке. Стеф уже там, она смотрит, как плавает Виктор. Даже отсюда я чувствую запах топленого сала…
— Не говорите таких гадостей! — Девушка наполнила чистый бокал холодным соком, пользуясь возможностью повернуться спиной, чтобы скрыть свою невольную улыбку. Но Дэйв, очевидно, пребывал в приподнятом настроении и не был расположен к самодисциплине.
— Я только констатировал факт. Эта женщина — настоящая гора. И к тому же со скверным характером. Я ведь говорил вам, что она стерва, помните? Вообразить не могу, как Уэстону удается…
— Не думаю, что все это должно нас волновать, — поспешно перебила его Хэлен. Она не в силах была думать о том, что Виктор прикасается к своей невесте или любой другой женщине. Это причиняло ей почти физическое страдание. Она повернулась к Дэйву, пряча свою боль за улыбкой и крепко сжимая стакан с апельсиновым соком, потому что ее пальцы внезапно начали дрожать. Дэйв убрал ноги с дивана и произнес с приглашающим жестом:
— Ну тогда садитесь и рассказывайте, как продвигаются дела. Не к чему говорить, что я на вас полностью полагаюсь. В противном случае вам не доверили бы подобной работы. Но это хороший предлог пожить два денька в роскоши.
— Вы думаете, я еще не догадалась? — улыбнувшись, Хэлен села на диван, обрадованная, что может поговорить о работе, чтобы на время забыть о Викторе и своих переживаниях. Но тут же сильно прикусила губу, потому что сзади вдруг раздался его голос:
— Вот это я одобряю. Люди общаются в непринужденной обстановке!
В противоречие словам голос Уэстона прозвучал резко и неприязненно, словно он был недоволен и возмущен, застав их сидящими на диване и весело улыбающимися друг другу.
Неужели Виктор до сих пор считает ее прирожденной распутницей? Однажды он спрашивал ее, известно ли Дэйву о ее двойной жизни, и обвинял в том, что она дарит своим расположением шефа, чтобы тот не причинял ей неприятностей по службе!
У девушки даже закружилась голова от этого предположения, ее испуганные зеленые глаза встретили ледяной взгляд серебристых глаз Уэстона и увидели в них неприкрытое отвращение, подтверждавшее ее догадку. Она закрыла глаза, не в силах выдерживать дольше эту пытку. Кроме того, на Викторе были только черные плавки, и его великолепное атлетическое тело еще блестело от капелек воды, на шее висело белое полотенце, подчеркивая оливковый оттенок кожи.
Он выглядел дьявольски привлекательным, и Хэлен почувствовала, что ее переполняет страстное желание. И она не успела понять, что произошло, когда вдруг ощутила его жесткие холодные пальцы у себя под подбородком и услышала беспокойный голос:
— Что вы такое с собой сделали?
Хэлен широко открыла глаза, вздрогнув, как от электрического тока, и встретила его тревожный взгляд, блеснувший из-под густых темных ресниц. Он присел перед ней на корточки, его лицо оказалось совсем близко. Девушка провела языком и, ощутив соленый привкус, догадалась, что прокусила губу до крови.
А когда Виктор осторожно приложил к ее пораненной нижней губе краешек полотенца, Хэлен поняла, что любит этого человека. На горе и на радость. Навсегда. Что бы ни случилось дальше.
Все меры безопасности, все барьеры, которые она возводила, заботливо ограждая свой маленький мир, рухнули, словно сметенные ураганом, когда в один миг она осознала, что нашла человека, за которым готова идти босиком на край света, в рай или ад…
На глаза ей навернулись горячие слезы, и Виктор пробормотал немного удивленно:
— Не надо плакать, крошка. Это не смертельно.
Хэлен покачала головой, слезы потекли по щекам, и он большим пальцем смахнул их, легонько сжав другими пальцами ее подбородок; девушка же не могла объяснить ему, что она вовсе не плачущий от боли ребенок. Она плакала потому, что ее чувство досталось человеку, заметившему цинично, что он считает любовь игрой для дураков, хладнокровно признавшемуся, что он испытывает к ней физическое влечение, но относится к нему как к досадному неудобству, вроде кожного зуда. И Хэлен была почти рада, когда капризный голос Стефани нарушил затянувшуюся минуту этой странной близости. Она освободила свой подбородок из его пальцев и встретилась с острым, подозрительным взглядом бледно-голубых глаз его невесты.
— Я думала, ты пошел принести мне пить. Что тут происходит?
— Позвольте мне, — вскочил на ноги Дэйв, о котором Хэлен совсем забыла в который проницательно следил за происходящим; для девушки же в эти короткие мгновения Виктор Уэстон был единственным человеком на целом свете.
И тут же ее охватило мрачное отчаяние: Виктор поднялся в полный рост с суровым и замкнутым лицом, а Стефани, отведя наконец глаза от ее побледневшего лица, резко произнесла:
— Нет! Не это. — Она пересекла комнату и выхватила графин с соком из рук Дэйва. — Сделайте мне коктейль, и покрепче.
— Размешать или не надо? — предупредительно спросил тот, сохраняя невозмутимый вид, но заслужил лишь уничтожающий взгляд и раздраженное;
— Виктор знает, как я люблю. — Стефани обернулась. — Куда это он исчез? — Маленькие бледные глазки подозрительно уставились на Хэлен, словно обвиняя ее в этом исчезновении.
Девушка устало покачала головой.
— Наверное, пошел одеться.
Она поднесла к глазам маленькое зеркальце, разглядывая распухшую губу, всем своим несчастным сердцем желая оказаться сейчас в Англии, окунуться в приятные хлопоты, подыскивать себе новое жилье, радоваться работе и дружбе с коллегами. Зачем на своем жизненном пути Хэлен повстречала Виктора, познала эту неистовую бурю страстей!
— Зачем одеваться в такую жару? Перед кем здесь стесняться?
