Резко затормозила, собираясь открыть сумочку, и чуть не врезалась в прохожего… А в кого именно, узнаете в официальной авторской версии.
Глава 13
— Господи, да ты промокла вся! До нитки! — Вероника открыла дверь и с лица сошла. Сразу засуетилась, одежду сухую принесла, чай заварила, а Маша ничего не воспринимала. Все машинально делала: отвечала невпопад, пила чай, не ощущая вкуса, не осознавала до конца, где находится и что делает. Мыслями она все еще стояла на Арбате и тонула в беспроглядной бездне жестоких глаз. Подумать только! Сколько лет искала отца, из всех душу вытрясла расспросами о нем, искала его черты в лицах прохожих, шла на хитрости и риск, чтобы узнать какую-либо информацию, а он оказался совсем рядом! Вот так, нежданно-негаданно встретился ей на улице. В тот самый момент, когда она уже думала, что искать бессмысленно, когда почти опустила руки.
Он словно знал день и час. Знал, как посмотреть и усмехнуться, чтобы вызвать в ней страх. Да, именно так. Она почувствовала бесконтрольный страх, который буквально заставил тело остолбенеть, а сердце бешено забиться о ребра. Когда искала его, ощущала только ненависть и злость, была уверена, что справится и сможет высказать ему все в лицо. Но она никак не предполагала, что станет его бояться. В голове не укладывалось!
Но она боялась! До дрожи в руках, — едва не выронила чашку с чаем. До потемнения в глазах, — и как только добралась до дома? До оцепенения! Уже минут пять сидела, не шевелясь, ничего не видела и не слышала. Только настойчивые вопросы Ники кое-как привели ее в чувство.
— Да что с тобой происходит, милая?! Маша! Ты меня слышишь? Очнись!
Заботливые руки отобрали горячую чашку и слегка тряхнули за плечи. На минуту на черном полотне ее мира мелькнуло яркое пятно: увидела Веронику, одетую в желтое платье, увидела ее ясные глаза, в которых плескалась тревога, и тряхнула головой.
— Что? — пролепетала, постепенно возвращаясь к реальности.
— Я спрашиваю: что случилось? — погладила Машу ладонью по щеке. — Ты пришла, вся мокрая, заплаканная, ничего не понимаешь и не говоришь! Опять Димка?
— Н-нет…
Димка… Как же его сейчас не хватало! Его оптимизма, шуток, бахвальства! Объятий, в конце концов! Какая же она дура, взяла и выпроводила его! Вернее сказать, послала в далекие дали, на радость ревнивой Ленке. Сейчас бы проводила время с ним, а не шаталась по дождливой Москве, как мокрая курица! И отца бы не встретила…
Внезапно поймала себя на мысли, что лучше бы и не видела никогда этого Георгия Ярославовича. Чудовища с приклеенными глазами. Когда-нибудь успокоилась бы и забыла. Димка помог бы забыть. И он таки прав: все ее проблемы из-за этого недочеловека. Так его ненавидела, что подсознательно считала всех мужчин своими врагами. Решила отчего-то, что они все хотят видеть ее зависимой и слабой, что рано или поздно причинят боль, вбила в голову, что проживет сама, что любить не нужно, что ни с одним из ухажеров счастья не найдет. Она просто перевернула мир и смотрела на него вверх ногами, думая, что так и должно быть.
Нет, не должно.
— А кто тогда? Маш!
Вновь услышала взволнованный голос и вынырнула из раздумий.
— Я…
Ее мучил вопрос: говорить или нет?
Родители не позволили этой гиене заполучить ее, удочерили и дали свою фамилию. Лгали, что ее отец — Андрей, но эта ложь была во благо. А она не слушала… Подозревала… Все пыталась выяснить правду, увидеть монстра лично, что-то сказать… Глупая. Даже не подумала о том, что встреча с ним может быть опасна. Такой на все способен. Если убил мать, не оставив следов, то что ему стоит убить какую-то глупую девчонку?
Ничего.
— Я… я с Димкой поссорилась, — все-таки не смогла признаться. — Сказала, что он мне больше не нужен, а потом поняла, что это не так. Люблю я его. До сих пор. И что делать теперь — не знаю.
В солнечном взгляде Вероники блеснула радость:
— Так ты из-за него так расстроилась? Боже мой! А я уже столько всего себе придумала!
Она обняла ее за плечи, и Маша почувствовала легкий аромат жасмина, — любимого маминого шампуня.
— Не знаю, как теперь помириться.
Конечно, из-за Димки тоже расстроилась, но не настолько, чтобы вымокнуть под дождем с риском подхватить воспаление легких.
— Позвони ему, — подсказала Ника, — или хотя бы напиши. Извинись, скажи, что погорячилась. Если и вправду любит — все поймет.
— Да, ты права…
— Пей чай, — протянула ей чашку, — и больше не делай так. Надо себя беречь. Никакой Димка не стоит такого глупого риска! Пойду, наберу тебе ванну.
Когда она ушла, Маша достала смартфон и долго сверлила его взглядом. Да, наделала она дел! Как теперь все исправить? Может, все-таки прислушаться к совету Вероники и позвонить?
Дрожащими пальцами нашла его номер в справочнике. «Принц», — так он был подписан. Ее принц. Герой ее романа. Стоило его послать, чтобы понять, как он ей дорог. Парадокс!
Нажала на кнопку «вызов» и стала слушать гудки. А сердце колотилось где-то в горле. Из памяти никак не исчезали черные ямы-глаза отца и его зловещая ухмылка. Ох, Димка! Как же ты сейчас нужен со своим неиссякаемым позитивом! Пожалуйста, выйди на связь!
Но он не отвечал.
* * *
На следующее утро проснулась от громкой мелодии. «Хочу я быть твоей любимой и просыпаться с тобой рядом…» — разливался по комнате нежный голос Ани Лорак. Нащупав смартфон и увидев знакомый номер, Маша улыбнулась. «Мой же ты хороший!» — чуть не выпалила она, проведя пальцем по сенсору, но вовремя себя одернула.
— Алло, — выдохнула, ответив на звонок. Сердце билось так сильно, что перехватывало дыхание.
— Привет, ты звонила? — голос Димки показался равнодушным и сухим. Сглотнула подступивший к горлу ком и постаралась подобрать правильные слова, чтобы он понял, как она жалеет о своей выходке.
— Дим, надо увидеться…
— Зачем? — не дал ей договорить.
— Знаю, что поступила очень некрасиво… Прости, что вот так ушла, ничего тебе толком не объяснила. Понимаешь, я просто поддалась эмоциям, просто запуталась. Оказалось — все совсем не так, как я думала…
Он молчал, и эта тишина стучала в висках, била по оголенным нервам, заставляла нервно кусать губы. Пожалуйста, не молчи, особенно сейчас, когда ты так нужен!
— В общем, надо поговорить, — справившись с волнением, продолжила она. — А еще мне страшно. Очень. Впервые в жизни. Кажется, я видела своего родного отца… Человека, который разрушил всю мою жизнь. И если ты не приедешь…
Повисла пауза. В горле запершило, и Маша не смогла договорить.
