Книга Предупреждает не только Минздрав - Татьяна Луганцева

Яна оказалась в условленном месте на одной из набережных немного раньше назначенного времени, но ничуть об этом не пожалела. С этого места открывался прекрасный вид на город. Следователь Ольшанский появился минута в минуту с шикарным букетом роз.

– Яночка, не долго ждёте?

– Нет, минут десять. Любуюсь набережной, – ответила Яна.

– У меня был знакомый художник, он говорил, что Москву с ее церквами и площадями писать нужно маслом, а Питер – исключительно акварелью.

– Это правда, – засмеялась Яна. – Думаю, и про Венецию можно так же сказать. Хотя ей далеко до Санкт-Петербурга. Спасибо за цветы. У нас что, свидание, а не официальная беседа? – лукаво посмотрела на него Яна.

– Я решил совместить, – ответил следователь и почесал покрасневший кончик носа.

– Здесь недалеко есть ресторан, приглашаю вас посидеть в тепле и уюте и поговорить.

– С удовольствием, я действительно немного озябла, – согласилась Яна.

Они прошлись по набережной, спустились по широким мраморным ступенькам к воде, на деревянную пристань и оказались возле старого парохода, который переоборудовали под ресторан. Их встретили вышколенные, доброжелательные официанты и метрдотель. Посетителей, да еще таких представительных и явно состоятельных, было мало. Пётр Иванович и Яна заняли уютный столик у окна, с видом на набережную. В центре каждого стола стоял подсвечник в виде мини-парусника, а солонка с перечницей напоминали башенки маяка. Немного пахло сыростью, но Яну это нисколько не смущало. Играла лёгкая джазовая музыка. Официант принёс меню и поставил роскошный букет роз в вазу.

– Принесите даме глинтвейн, чтобы согреться, – сказал Пётр Иванович.

– Безалкогольный, – добавила Цветкова. – А из еды – какое-нибудь рыбное блюдо.

– Рекомендую корюшку на подушке из шпината с маслинами, – предложил официант. – У нас очень вкусный салат из тунца с апельсиновой заправкой и физалисом.

– Вот это и несите! Две порции, – кивнул Пётр Иванович. – Хорошо!

– Что? – смутилась Яна.

– Чувствую, хорошо посидим, – ответил следователь.

– Давайте по существу. По нашим, так сказать криминальным делам, – решила направить его в правильное русло Цветкова.

– Всё как в сериале. Жил-был один мужчина, и не везло ему с женщинами. Он искал свою единственную, но все его бросали. Мужчина разуверился в себе, в своей мужской силе, замкнулся, что-то там себе нафантазировал… И был у него друг, Алексей Суханкин – тоже одинокий. Валерию Павловичу показалось, что у них с этим Суханкиным много общего, тем более они были соседями по даче. Вот на этой почве и сдружились. Но со временем Валерий Павлович стал замечать странности в поведении своего соседа. То он подолгу где-то пропадает, то носит большие пакеты с едой, хотя живёт один. Странные перепады в настроении, нежелание знакомиться с женщинами даже для краткосрочных встреч… Однажды Соколов решил последить за соседом и установил видеокамеру. Так на протяжении нескольких лет он стал безмолвным свидетелем истязаний, мучений и изнасилований молодой женщины Насти, которую Суханкин похитил. Сам он не принимал ни в чем участия, но и не сообщил куда следует о преступнике, а это уголовная статья. Когда пленницу обнаружили, Валерий Павлович затаился. Настя находилась в таком состоянии, что было вообще непонятно, выживет она или нет, а уж о том, вспомнит ли хоть что-нибудь, речи вообще не шло. И долгое время, к радости Валерия Павловича, его жизнь ничем не нарушалась. Его только распросили как соседа, но он, естественно, сказал, что ничего не знал, не видел и не слышал, и даже предположить не мог, что его сосед, на первый взгляд тихий, спокойный, неприметный мужчина, – такой монстр. А потом Настя, благодаря усилиям мужа и свекрови, пошла на поправку и стала вспоминать ужасный период своей жизни. И в частности, она вспомнила еще одного мужчину, который видел ее и которого она просила о помощи, но он остался безучастным. Она его хорошо запомнила.

– Ваши салаты, глинтвейн, бокал сухого красного вина и минеральная вода, – прервал их беседу подошедший официант.

– Спасибо, – поблагодарила Яна и посмотрела в окно на исторические фасады зданий.

Иногда она думала о жене Мартина и содрогалась от мысли, что той пришлось пережить. Это на самом деле было страшно.

Пётр Иванович слегка коснулся ее руки, привлекая внимание, и продолжил:

– Настя очень любила своего мужа и выжила только потому, что думала о нем. Яна, вы дрожите.

– Что-то меня знобит.

– Может, все-таки горячительного? А то заболеете еще. И вообще, давай перейдём на «ты».

– Давай. Не переживай, я редко болею. А салат и правда очень вкусный и свежий. Я заметила, что в Санкт-Петербурге много хороших кафе и ресторанов.

– Это потому, что тебе город в целом нравится, – засмеялся Пётр Иванович. – Так на чём я остановился? Когда я на тебя смотрю, мысли разлетаются в разные стороны. Мы, мужчины…

– Не отвлекайся, – перебила его Яна. – Ты остановился на том, что Настя очень любила своего мужа.

– Ах, да! И вот, приходя в себя после тяжёлой реабилитации, Настя вдруг поняла, что ее семейному счастью угрожает опасность в лице красивой женщины, в которую влюбился Мартин. Она поняла, что это серьёзное чувство и отношения с этой женщиной серьёзные. Ее это напугало, но и тягаться с красивой здоровой женщиной она не могла. И Настя затаилась. Думала, что ей предпринять? – Следователь снова поймал руку Яны и сжал ее, словно пытался донести что-то не словами, а прикосновениями. – Она скрыла от всех, что стала и лучше ходить, и лучше соображать, и даже много чего вспомнила. Как-то Стефания Сергеевна обмолвилась при ней о том, что хочет выманить тебя в Санкт-Петербург и оклеветать сына перед тобой. Мол, Настенька, я на твоей стороне и мы обязательно отвадим Яну Цветкову от нашей семьи. Настя разузнала о хитроумном плане Стефании Сергеевны и решила внести в него что-то от себя.

– Ваше горячее. Приятного аппетита! Повторить вино? – обратился к Петру Ивановичу официант.

– Да, пожалуйста, – кивнул он.

– А вам глинтвейн? – повернулся официант к Яне.

– Нет, спасибо. Крепкий, чёрный кофе без сахара.