Книга Селфи на балконе - Алёна Снатёнкова

— Младший лейтенант, Наталья была со мной этим вечером. — Зачем-то снова повторяет Корнеев, только в этот раз, он говорит эти слова немного другим тоном. Таким, с которым лучше не спорить. Мол, барин озвучил, а холопы должны поверить.

Барин.

Хм.

А ведь и правда подходит.

Вот если еще раз меня пижамой назовет, буду знать, чем отбиваться. Надоело Корнеевым обзываться. Уже неинтересно.

— И она не имеет никакого отношения к гулянкам её соседки Звягиной.

Не имею.

Совсем никакого отношения не имею. Я, вообще, съезжать собиралась.

Для убедительности головой в разные стороны помотала.

— Не имеет она. Ну, конечно. — тараторит хозяйка, размахивая руками, и случайно задевая парня в погонах. Тот отходит от неё, закрывая свой блокнот. — Если бы она не имела, то давно бы уже позвонила мне и всё рассказала. Разве мне кто-нибудь звонил? Нет. Вы можете мои звонки проверить, и там ничего нет. А это значит, что они вместе в мою квартиру всякий сброд водили.

Хочу провалиться сквозь землю. Уже чувствую, как краснеют щеки, и во рту моментально становится сухо, как в самой раскаленной пустыне.

Я только недавно радовалась, что Корнеев в нужный момент появился здесь, а сейчас не хочу, чтобы он стоял рядом, и слушал все эти бредовые обвинения. Ой, стыдно-то как.

Мамочки…

Я уверена, что он потом подкалывать начнет. Надеюсь, про наркоманов, он ничего не слышал. Иначе, вообще, я буду вечно похожа на спелую помидорку.

— Я поэтому съезжать завтра собиралась. Конечно, нужно было вам позвонить и предупредить об этом, но как-то не подумала.

— Лейтенант, отойдем. — Барин — Корнеев по-свойски стучит мужчине по плечу, когда ведет его к лестнице. Оборачивается и подмигивает мне, словно он только что весь огонь на себя взял, а взгляд этот — последний в его жизни.

Шутник, блин.

Мне бы хоть грамм своего настроения передал воздушно-капельным путём, но нет, один веселится. Хоть и изображает серьезный, даже деловитый вид, но я-то вижу, как его зрачки пляшут.

Хотя, все равно молодец. Чувака с погонами увел от греха подальше. У хозяйки вон, как язык в разные стороны метет. Еще неизвестно, что ей еще в голову придет, и какую порцию гадостей она выльет на меня.

— Быстро забирай свои вещи. — Кричит Лариса Игоревна, как только мы одни остаемся.

— Сейчас же ночь. — Вообще-то, я за месяц заплатила, и мой срок еще не закончился. Какого черта я должна ночевать на улице?

— Я больше не собираюсь впускать в дом таких, как вы. Мне еще разгром этот устранять нужно. Кстати, а кто возместит ущерб разбитого зеркала? Кто? Мне его самой покупать?

— Меня здесь не было, и ничего возмещать я не буду.

Не собираюсь я снова из-за Звягинской задницы с деньгами своими расставаться. Лариса Игоревна хочет новое зеркало, так пусть берет и звонит самой Вики или ее родителям. Меня эти дела не касаются.

— Ой, как мы заговорили. При участковом тихоней была, а тут язык показать вздумала. У тебя есть пять минут, чтобы забрать тряпье и отдать ключи. И звони соседке, пусть сделает то же самое. А то еще на смену замка тратиться придется. Хотя, вы ж и дубликат сделать могли. Господи. — женщина тяжко выдыхает, театрально смотря в потолок. — Кого только в дом пустила?

Что?

Я ещё Звягиной звонить должна?

Молча, захожу в квартиру, и тут же ногой отбиваю в стену стеклянную бутылку, которая со звоном отлетает от меня.

— Давай разгроми остатки всего. Ломай до конца. — Тут же подлетает ко мне женщина. — Чего уж там? Тетя Лариса богатая, у нее ж аванс ваш остался, на десять ремонтов хватит.

Сарказм засчитан, но после него появилось огромное желание прямо сейчас найти Звягину, и в канализационном бассейне её искупать.

Вот ведь овца.

Она тусила, она свалила, а крайняя я.

Отлично.

Просто замечательно.

Это хорошо ещё, что у меня вещи все собраны были. Я быстренько заскочила в ванную, а по пути в гостиную заглянула, и тут же пожалела об этом. Такого погрома мои глаза еще не видели. Все разбросано, раскидано, кресло перевернула, а кто-то умудрился порвать шторы.

Нужно бежать.

Бежать в свою комнату и проверять сумки.

Включаю свет и зажмуриваюсь.

Страшно. Ей-богу страшно открывать глаза. Я уже представила, как мои вещи разбросаны по полу, ноутбук переломлен на две части, а вместо окна картонка вставлена. Хотя о последнем, хозяйка бы мне точно сообщила, когда прибивала бы мое тело к оконной раме, вместо стекла.

— А у тебя здесь мило. — Слышу голос Корнеева за своей спиной, и тут же открываю глаза.

Мило?

Черт, да он прав.

Если сравнивать с остальными квадратами, то у меня не обычная комната в двушке, а шикарный дворец арабского шейха.

Правда, кто-то в обуви стоял на моей кровати. Весь плед в отпечатках лап, наверно, сорок пятого размера. И это не Звягина. У нее всего лишь сороковой. Хотя, она могла чью-то обувь позаимствовать.

— Было. Когда-то.

До момента, пока по пледу лыжник не прошёлся.

— Собирайся. Твоя надзирательница уже паром дышит, еще немного, и этот дракон с кудряхами превратит нас в люля-кебаб.

Я понятия не имею, куда мне ехать. Единственный вариант тетка с кошками, но если я сейчас позвоню ей, то она обязательно расскажет родителям. А мне не хочется их на ночь глядя волновать. Лучше всего сказать тогда, когда я уже решу проблему.

Если не тетка, то хостел. Но кто меня туда запустит с кастрюлями и подушками?

Выбора нет. Не ночевать же мне на улице? Выглядываю за угол, проверяя, не идет ли кудрявый дракон уже сейчас выгонять меня из своего логово. Не идет. Она то же по телефону с кем разговаривает, рассказывая, как квартиросъемщицы разгромили ее квартиру.

Да не громила я ее.

Я, наоборот, единственная, кто ее каждый день драил тряпочкой.

Разве докажешь?

Обхожу Корнеева, и достаю телефон, набирая теткин номер. Поздно уже, да, и она, скорее всего, спит в обнимку со своими детишками, так она кошек называть любит.