Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Уверенность в этом росла подобно кристаллу или, может быть, целому океану. Возможно, этот кристалл был там всегда, только я не знала о нем. Неужели он сиял всегда, а я даже не догадывалась?
Прямо над ней, над моей пусей, все наполнилось – нет, не мочой или болью, – но самопроизвольной пульсацией. Я радовалась этому ощущению жизни. Или даже не радовалась, а просто жила. Как и пуся, эта часть меня существовала всегда, но исчезла несколько лет назад. Воспоминание об этом чувстве сохранилось с далеких детских лет, но потом оно померкло и забылось, а напомнило о себе только теперь. Его затмили какие-то земные дела, и теперь я увидела, что все эти дела были пустотой. И чем больше их накапливалось, тем больше возрастала пустота.
В груди потеплело, как будто она пыталась раскрыться, как будто через заржавевшие двери пробивался свет. Я сопротивлялась, боясь, что двери распахнутся. Что-то происходило с горлом. Таким я ощущала его ребенком, когда язык был внове и слова еще не причиняли боли. В прошлом, занимаясь сексом, я издавала звуки, имитируя то, что видела в порнофильмах. Теперь я слышала другие, глубокие, горловые, в формировании которых не участвовал рот. В них не было ничего похожего на слоги и уж тем более на слова. Так звучала вращающаяся планета.
Я не думала даже о Тео. Впервые за бог знает сколько времени – а может быть, и за всю жизнь – я вообще не думала. В моем сознании, в моей черепушке появилось пространство, которое я не ощущала прежде. Неужели оно тоже было всегда? Если да, то получалось, что и жизнь всегда могла быть прекрасной, священной, небезнадежной. Но если это пространство существовало всегда, то почему же я не нашла его раньше? Странно. Если нечто столь прекрасное и чистое находится между твоих ушей, то почему ты не остаешься там навсегда? Почему не живешь там?
Я рассмеялась. Кончала я или уже кончила? Я не знала сама. Но смех тут же стих, я ощутила наползающую на меня тьму – холодную, смертельно грозную – и поняла, что еще не кончила, а только собираюсь. Язык Тео напоминал собачий – такой же шершавый и совсем не похожий ни на мои пальцы, ни на вибратор. Словно волшебный ковер, он снова и снова, раз за разом уносил меня к оргазму и останавливался. В какой-то момент я поняла, что могу управлять им, и промчалась к самой вершине, на которой все взорвалось. В этот раз я оставалась на вершине как никогда долго. Я вспомнила про Тео, произнесла его имя и услышала собственный голос. И еще я ощутила связь между мной и чем-то большим, как будто за спиной у Тео разорвался экран. Он был на одной стороне, а по другую лежала вселенная. И я чувствовала в себе любовь к ним обоим.
Долго еще я лежала на камне и молча смотрела в звездное небо. Тео уткнулся лицом мне в бедра, и я легонько сжимала коленями его голову.
– Хочешь, я выберусь из воды?
– Что?
Он вынырнул из-под юбки, посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
– Я спросил, хочешь ли ты, чтобы я выбрался из воды.
– Конечно, больше всего на свете.
– Я боюсь. – Он наморщил нос и прищурился, отчего стал похожим на мальчишку.
– Чего? – Я рассмеялась. – Боишься меня? Но ты только что вылизывал у меня между ног.
– Понимаешь, у меня есть… некоторые дефекты. Боюсь, что ты увидишь их.
– А по-моему, ты прекрасен. Я никогда бы не стала тебя критиковать. Если твое тело отличается чем-то, то это его особенности и достоинства, а никак не недостатки.
– Ты никому не должна об этом говорить. О том, что увидишь.
Да что же с ним может быть не так? Высохшая нижняя половина? Может, у него только одна нога? Или просто маленький член?
– Я не очень-то люблю людей. У меня нет друзей. Мне не с кем разговаривать.
Это, конечно, было не так. Рано или поздно я обязательно рассказала бы – со всеми сочными подробностями – о своем приключении Клэр и, скорее всего, описала бы каждый дюйм его тела. Рассказала бы, как только она будет готова выслушать. Может, ее это даже ободрит.
– Ладно, – сказал Тео. – Но если тебе не понравится, я уже ничего не смогу с этим сделать. Если испугаешься, мне останется только повернуться и уплыть. И тогда мы больше не увидимся.
– Ну хватит. Прекрати, ладно? Не люблю такое. И ты ничем меня не напугаешь.
Это тоже было не вполне правда, но я сама себе верила. Верить собственной лжи – искусство. Говорят, чтобы поверить в свою ложь, нужно активно себя убеждать, но в тот момент я знала только одну реальность: что бы он ни показал мне, все будет хорошо. Я знала только, что он хочет подняться ко мне на камень. Я не думала, что меня можно чем-то напугать.
– Хорошо.
Тео положил на камень обе свои красивые белые руки, подтянулся и, сделав сальто, оказался рядом со мной. Его бедра перепоясывало что-то вроде толстого бежевого кушака, напоминающего промасленную ткань. Ниже, под ним, начинался гидрокостюм – чешуйчатый, угольно-черный, покрытый рачками-барнаклами. Внизу виднелась, как мне показалось, пара ластов одного с гидрокостюмом цвета. В этом облачении Тео больше напоминал аквалангиста, дайвера, чем пловца. С рачками и прилепившимися кусочками водорослей костюм выглядел старым, будто годами отмачивался в океане, и нисколько не походил на гладкие, блестящие наряды серферов. Скорее он был чем-то сродни камням, на которых мы сидели, и казался частью океанского ландшафта. Ласты тоже выглядели словно рыбьи плавники – толстые в том месте, где угадывались лодыжки, и совершенно черные. Глядя на них, я вспомнила черную рыбку «водяные глазки», которая была у меня в тринадцать лет и умерла, пока мы с отцом навещали Аннику в колледже. Когда мы вернулись домой, рыбка лежала на боку на поверхности воды, а от аквариума несло вонью. Помню, мне стало не по себе. Я не хотела говорить отцу, что она умерла. Не потому, что боялась его упреков или обвинений, но что-то в ее скривившемся, покачивавшемся на воде тельце вызвало во мне странное, неприятное чувство. Будто это я лежала там, в аквариуме, голая и протухшая, и делиться этим переживанием, слишком интимным, слишком откровенным, с отцом мне не хотелось. Еще я помнила, что ее хвост уже начал разлагаться и его оторвавшийся кусочек плавал рядом с ней. Вот так же выглядели и перепончатые плавники Тео.
А потом в глазах у меня как будто что-то повернулось. Так бывает, когда смотришь на психоделический постер, выглядящий по-разному, если смотреть под разными углами. Сначала видишь одно, а потом вдруг картина меняется, и, увидев второй образ, ты уже не можешь вернуться к первому. То, что я увидела, было не гидрокостюмом, но большим, склизким, тяжелым хвостом, естественным образом соединенным с телом Тео. Может быть, продолжением тела? И тогда под тканью, тем кушаком, препоясывавшим его чресла, должны были скрываться гениталии. Если они у него были… А еще ниже то место, где хвост соединялся с туловищем. Место это не было прямой линией, как пояс брюк, но являло постепенное слияние, переход обычной человеческой кожи в рыбью. Сначала на коже проскакивали отдельные черные чешуйки, похожие на родимые пятнышки, потом их становилось больше, и они вырастали, как бородавки или сыпь. Еще ниже они сливались в густую массу, как резина или толстая рыбья кожа. Это напоминало постепенно накатывающую на песок волну. Судя по всему, процесс этот занял какое-то время и напоминал распространение инфекции, захватывавшей все тело.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
