Я позвонила Джас и рассказала ей все. Она восклицала: «О, Боже!» миллион раз. Потом она пришла ко мне и ночевала у нас. Дорогая подруга сказала, что даст мне поносить значок своей Ассоциации, но я, поблагодарив, отказалась.
Среди ночи, в темноте, я прошептала ей:
— Джас, ты знаешь, что странно?
— Что?
— Ну, ты понимаешь, я на грани трагичностности и все такое, но у меня такое странное… странное…
— Что?
— Я тебе скажу, когда перестанешь говорить «что».
Я слышала, как она жует в темноте. Что она могла найти пожевать?
— У меня странное чувство облегченчества….
А она уточнила:
— Как бывает, когда хочется в туалет и, наконец, ты на унитазе?
Воскресенье, 6 февраля
Я говорила с Робби. Он расстроен, но определенно едет.
Он плакал в телефонную трубку.
17.30
Я до краев полна трагичности. Я пошла погулять на площадь, где обычно тусуется моя компания. Я самое одинокое существо во вселенной.
Но одиноким существом я была не долго, потому что столкнулось с Дейвом. Он подмигнул мне и сказал:
— Привет, класснотка! Как дела? Я ответила:
— Честно, говоря, немного дерьмово.
— И у меня, — ответил Дейв. — А ты не хочешь пошататься по парку?
Он на самом деле милый, даже почти нормальный — для парня. Ему совестно, что Эллен расстроена. Но Дейв говорит, что было бы неправильно продолжать с ней встречаться лишь потому, что ему ее жалко.
Я ответила:
— Ты буквально и текстуально полон мудростности.
Я рассказала ему про облом с Робби. Он улыбнулся мне.
— Так ты, Секс Королева, не едешь в Америку, а отправляешься разводить овец с Робби?
У себя в комнате
22.00
Никого нет дома. Мама с папой ушли «на романтическое свидание», а Либби ночует у друга Джоша.
Мы с Дейвом проболтали целую вечность. О жизни, и о вселенной, и обо всем. Да, а потом мы ЦЕЛОВАЛИСЬ! Снова! Я просто Джекил и Хайд в одном флаконе[89]!
У меня, наверное, вселенская тяга из-за весны, хотя сейчас только февраль.
Дейв сказал, что мы просто подростки, а раньше никогда подростками не были, так откуда же нам знать, что нам делать.
Он прав, хотя я не всегда понимаю, что он говорит. Он сказал, что пока мы должны просто жить-жить-жить!!! Тянуть свою вселенскую тягу и покончить с этим.
Я должна что-то сделать. Мне кажется, я сейчас взорвусь!
22.10
Я позвонила Джас.
— Джас!
— Oui!
— У тебя когда-нибудь бывает порыв?
— Pardon[90]?
— Ну, как бы стремление вырваться на свободу и делать что вздумается?
Она задумалась.
— Иногда, когда мы с Томом дома одни…
— Ну?
— Мы бросаем друг в друга полотенце.
— Джас, продолжай разговаривать по телефону, а я вызову неотложку.
— Это очень весело. Это делают так…
— Джас, Джас, угадай, что я сейчас делаю?
— Танцуешь?
— Да, танцую, моя чудная подружка. А угадай, в чем я танцую?
— В тарелке?
— Джас, не говори ерунды. Сосредоточься. Постарайся вообразить меня, как я танцую, вырвавшись на свободу.
— Ты танцуешь в штанах для физры?
— Нет! Я ТАНЦУЮ В НУДИКАХ.
И мы захохотали как крезанутые на крезовых колесах!
Я танцевала в нудиках целую вечность по всему дому. И еще… Я придумала классный номер. Я секунду танцевала в окне гостиной, как раз когда Мистер Дом-Напротив задергивал шторы. Он никогда не будет точно знать, что это было, мираж или я.
Вот я какая!
Уф, у меня реально острая вселенская тяга!
Маман и папелло вышли из машины. Хотя они и держатся друг за друга, они не дерутся, так что в мире все хорошо и тихо.
Ой, подождите-ка! Они не держаться друг за друга, они целуются-обнимаются.
Как это печально! И как Мерзко!
