Но она не хотела, чтобы он останавливался. Она хотела, чтобы это ощущение длилось бесконечно.
Она хотела, чтобы сладкая боль, которая разливалась между ног, стала сильнее…
Все пуговицы ее блузки были теперь расстегнуты, и он откинул ткань в стороны, с удивительным вниманием, пристально рассматривая ее грудь под тонким белым бюстгальтером.
— Ну что ж, — неторопливо сказал он и опустил голову, чтобы лизнуть ее сосок через шелк и кружево.
Это было так неожиданно! Она почти вскрикнула, почувствовав, как резко затвердел кончик соска от прикосновения его языка, и, когда боль внутри стала почти невыносимой, ее тело начало беспомощно изгибаться и льнуть к нему.
Ее рука неуверенно поднялась с намерением расстегнуть его рубашку, но Ник остановил ее дрожащие пальцы, сжав их тепло и ласково, подняв голову от ее груди.
— Не торопись, милая, — успокоил он ее мягко.
Ошеломленная, Абигейл опустила руку, слишком поглощенная чувствами, которые он вызывал.
Ей не оставалось ничего, кроме как откинуться назад и наслаждаться.
Желание медленно разливалось по жилам, горячее и пьянящее, словно наркотик. Она чувствовала, как оно все усиливалось, сладостное и непреодолимое.
— Я думала…
— Ммм… Что ты думала, Абби?
Она не была уверена, что сможет вспомнить.
— Что заниматься со мной любовью для тебя…
— Ммм…
-..было бы… — она пыталась успокоиться, чтобы выразить мысль ясно, но, когда он вот так облизывал ее сосок, это было не просто трудно, это было почти невозможно, — было бы чревато эмоциональными сложностями, — смогла прошептать она.
— Я так говорил? — приглушенно отозвался он. В самом деле говорил?..
Она слегка застонала, когда он скользнул рукой под шелковую блузку, чтобы уверенным прикосновением расстегнуть ее бюстгальтер, что ни в малейшей степени не испугало ее. И она испытала даже нечто вроде облегчения, когда ее ноющие, набухшие груди высвободились из своего заключения.
Он откинул полочки ее блузки, и комочек шелка незаметно упал на пол. К нему присоединился бюстгальтер, и Абигейл оказалась обнажена до пояса, одетая только в короткую юбочку и гетры. Чувство какого-то первобытного триумфа взорвалось в ней, когда по его крупной фигуре мучительно прошла мелкая дрожь.
— О, милая, — прошептал он. — Милая… Разве ты не знаешь, что с тех пор, как ты переехала ко мне, я просто спал и видел тебя в своих объятиях, как сейчас? Так близко… и однако…
Он начал целовать ее все горячее, постепенно приводя в такое состояние восторга, что Абигейл в какой-то момент подумала, что сейчас умрет. Она вцепилась в него еще сильнее, особенно когда его пальцы начали медленно скользить вверх по внутренней стороне ее ног; казалось, пройдут века, прежде чем они достигнут самой верхней точки.
— Ник, — простонала она, сознавая, что он заводит ее на неведомый путь, и ощутив вдруг отчаянное желание дойти до конца.
— Что? — шепнул он. — Что такое?
— Пожалуйста… — попросила она его, не зная толком, от чего защищается.
— Нет, — возбужденно прошептал он. — Еще рано…
Абигейл совсем задыхалась, и ее сердце заколотилось, когда его палец сделал легкое движение взад-вперед, чтобы, дразня, задеть шелк ее трусиков. И когда он отодвинул ткань в сторону и коснулся ее набухшей, чувствительной плоти, она задохнулась, беспокойно задвигавшись всем телом, ощущая что-то настолько неуловимо прекрасное, что казалось — эти чувства были просто плодом ее лихорадочного воображения. Неужели все это ни к чему не приведет…
Ник почувствовал эти изменившиеся, ищущие движения и продолжал ласкать и гладить. На мгновение он отвел губы от ее рта, чтобы окинуть пристальным взглядом лицо, задержаться на закрытых глазах, на пылающих щеках и крошечных бусинках влаги, усеивавших ее лоб.
— Я думаю, моя любимая, будет лучше, если я положу тебя на кровать, правда? — Его рука успокоилась.
Абигейл встревоженно помотала головой, не желая терять это ощущение, в ужасе от мысли, что из-за короткого путешествия из гостиной в спальню это может ускользнуть от нее навсегда…
— Нет, — прошептала она. — Не прекращай. Пожалуйста, не прекращай.
Его глаза сузились.
— Не прекращать что, Абби? Это?
— Да.
— Или это?
— Да!
— Или это?
— О боже, да! — Она напряглась на мгновение, словно балансируя на лезвии ножа, а потом ее начало захлестывать восхитительно острое чувство. О, Ник… Ник… Ник! — Его имя сорвалось с ее губ в последний раз с судорожными рыданиями, когда все прочее было смыто сладостными волнами неудержимой страсти. Действительность затмила все самые не правдоподобные полеты ее фантазии.
В ошеломляющем тумане она слушала, как замедляется стук ее сердца, слишком вялая, чтобы зароптать, когда он сгреб ее в охапку и понес наверх, в спальню.
Когда Абигейл пришла в себя, она уже лежала на кровати, убаюканная на его груди. Ее щеки были влажны, а он очень, очень нежно поглаживал ее волосы.
— Ник…
— Ш-ш-ш… — успокаивающе сказал он. — Все хорошо…
— Этого никогда…
Он немного отодвинул ее от себя, так, что она ясно увидела, как его резкие черты смягчила нежность.
— Ты не должна ничего объяснять, Абби. Все хорошо, я знаю.
— Нет, не знаешь, — она всхлипнула.
Он откинул с ее лица прядь волос.
— Это был твой первый оргазм?
Она в отчаянии закрыла глаза.
— Разве ты не понимаешь, какое удовольствие это доставило мне, милая?
Если она будет держать глаза закрытыми, то сможет притвориться, что все в порядке. Что ей тепло и она чувствует себя защищенной и что ничто никогда не сможет снова причинить ей вред.
— Все хорошо, Абби, — шепнул он. — Все будет хорошо.
Она была такой сонной, что на мгновение почти смогла поверить ему.
И, к своему удивлению, поняла, что засыпает.
Глава девятая
Когда она проснулась, было уже утро. Она лежала голая под одеялом, и… Она напряглась.
Ник!
Ее сердце застучало, она услышала его ровное дыхание и скользнула к краю кровати, собираясь сбежать, когда глубокий голос окликнул:
— Ты куда-то собралась, милая?
Абигейл побледнела.
— В в-ванную, — сказала она заикаясь, бросив на него через плечо обеспокоенный взгляд.
Он привстал, опираясь на груду подушек; выглядел он возмутительно здоровым, такой загорелый на фоне белоснежной простыни.
