— Король Ридстром, — приветствовала его Никс с улыбкой. — И твоя неизменная тень и телохранитель, Кейдеон Создатель Королей.
— Не желаете присесть за наш столик? — пригласил Ридстром и повёл Никс к их столу в дальнем конце зала, а Реджин и Кейд последовали за ними.
— Прошу извинить меня за наёмников Кейдеона, — Ридстром кивнул в сторону людей брата, не скрывая своего неодобрения. — Некоторые из них остановились в городе. На какое-то время.
Порой Ридстром мог быть не менее жестоким, чем Кейд и его наёмники, но он никогда не терял хороших манер.
Кейдеон иногда спрашивал себя, откуда только брат сумел набраться всего этого. Сам он не мог похвастаться умением держать себя в обществе.
Никс картинно помахала парням Кейда, не обращая внимания на их хмурые лица. Двое из них показались валькирии знакомыми — дымный демон Рок, беглец, живущий в двух измерениях одновременно и в обоих разыскиваемый с пометкой «Подлежит безжалостному уничтожению», и сидящий в самом углу в темноте Гримслейд.
Грим принадлежал к воинственной расе демонов, обитающих под землёй, и он вырос во тьме и в поистине адских условиях. Поэтому, когда Реджин села рядом с ним, у демона едва не случился сердечный приступ. Валькирия не знала, что Грим питал настоящее отвращение лишь к двум вещам — ко всему блестящему и ко всему прекрасному. А Реджин была и тем и другим одновременно.
— Марикета Долгожданная сказала, что ты хотел со мной поговорить, — сообщила Никс Ридстрому, присаживаясь за стол.
— Да, мне нужен твой совет.
— Мой совет? — она прижала руки к груди. — А не ты ли недавно говорил, что я «сумасшедшая», которая явно «больна на голову»? Хнык-хнык, Ридстром. Хнык-хнык. Я была так раздавлена, что едва не слопала галлон[41]мороженого «Бен энд Джерриз»[42], только вот незадача — валькирии же не едят.
— Это Бауэн тебе сказал? — прищурился Ридстром.
— Ну, я, вообще-то, Всезнающая!
— Тогда ты также знаешь, что я тогда назвал тебя красавицей, — заметил Ридстром, хотя льстить было совсем не в его правилах.
Кейд, однако, отметил про себя, что Никс на самом деле была симпатичной крошкой. Впрочем, представить себе валькирию, которая была бы нехороша собой, было просто невозможно. Кейд впервые увидел одну из них, когда ему едва исполнилось девять лет, и с тех пор он был пленён красотой воительниц.
Никс поправила причёску и обронила:
— Хотя этой топорной попыткой заигрывания ты лишь констатировал очевидный факт, я всё же прощаю тебя.
Затем она театрально вздохнула и добавила:
— Думаю, теперь ты захочешь со мной переспать, — и, не обращая внимания на бурные протесты ошалевшего Ридстрома, продолжила: — Увы, здоровяк, я не свободна.
— Неправда, ты свободна, — возразила Реджин.
— А вот и нет, — настаивала Никс. — Майк Роу, звезда телешоу «Грязная работёнка»[43], совсем скоро осознает, что я — любовь его жизни, — она мечтательно вздохнула. — Он даже поручил своим адвокатам связаться со мной, конечно, под предлогом… — Никс изобразила пальцами кавычки, — «запретительного судебного приказа»[44].
Выдав это, валькирия опять переключила внимание на совершенно ошеломлённого Ридстрома.
— Итак, что касается моего совета… Чего ты хочешь, Ридстром, найти женщину, предназначенную тебе судьбой, или победить узурпатора твоего трона, Оморта Бессмертного? Что ты выберешь? Свою королеву или корону, которую твой брат благополучно потерял?
Кейд стукнул стаканом об липкий стол. Он облажался и прекрасно об этом знал. И ему ежечасно об этом напоминали. Кейд наизнанку выворачивался, чтобы исправить ситуацию — но раз за разом терпел неудачу.
— Мне будут пенять этим до конца моих дней? — огрызнулся он, не в силах от волнения скрыть свой плебейский говор. Обычно у Кейда это лучше получалось.
Он хотел быть похожим на своего старшего брата. На самом деле, очень хотел. Кейд часто представлял себе, как бы это было, если бы его уважали, если бы его ценили за мудрость и справедливость. Однако, по мнению Ридстрома, младший брат был «вспыльчивым, импульсивным и бестолковым».
Люди Кейда зарабатывали деньги, делая работу, за которую не брались даже отъявленные головорезы. Так уж вышло, но в характере Кейда просто-напросто отсутствовали какие-либо моральные барьеры.
Впрочем, и у Ридстрома были свои тайны. И Кейд совершенно случайно был посвящен в некоторые из них. Кое-что могло и невозмутимого Короля Ридстрома напрочь лишить его хвалёного хладнокровия.
— Да, я проверяла. Это будет висеть на тебе всю жизнь, — заявила Никс со всем авторитетом предсказательницы, которая ни разу не ошибалась — по крайней мере, ни разу за последние три тысячи лет.
Остальные демоны усмехнулись, кроме Грима, который окидывал Реджин нервными взглядами и неосознанно царапал когтями стол.
Ридстром открыто обвинял Кейдеона в потере своей короны, а Кейд в свою очередь ни разу не принёс брату извинения. Кейд полагал, что большинство братьев решили бы этот конфликт простым «Прости» и «Всё наладится, не переживай» в ответ. Но не он и его брат. Они спокойно не могли даже идти рядом по улице, чтобы не наброситься друг на друга с кулаками.
И при всём при этом братья Вуд были практически неразлучны на протяжении целых столетий.
— Зачем заставлять меня делать выбор? — спросил Ридстром. — Ты могла бы сказать мне, как получить и то, и другое.
Никс хитро подмигнула демону.
— Тогда это не будет так… забавно? — Валькирия пытливо взглянула на Кейда, а затем выжидающе уставилась на Ридстрома, словно подталкивая его к ответу.
— Я хочу… свою корону.
— Прекрасно, — ответила Никс, и взгляд валькирии гневно потемнел. — Вот ты и спустился по дереву решений до своего листа. Всего четыре слова — и обе ваши судьбы только что изменились коренным образом, — она обернулась к Кейду. — А ты? Что ты готов сделать, чтобы вернуть брату его королевство?
