– Чего это я не пойму-то? Не хочешь говорить, так и скажи… Майк, а когда у меня деньги от кольца твоего кончатся, что мне потом делать?
– Не знаю я, Юль. Думай сама.
– А… Леня не даст? Если я сама у него попрошу?
– Не знаю, Юля. Вряд ли.
– Ну почему – вряд ли? Ведь это же он тебя бросил! Значит, его совесть должна мучить! И вообще, тебе же еще имущество какое-то при разводе причитается…
– Ладно, хватит болтать! Поздно уже, я спать пойду, мне вставать рано. Ты посуду помой, ладно?
– Да помою, помою… Хватит болтать, главное… Я ей дело говорю, а она – хватит болтать… Знаешь, сколько сейчас адвокатов развелось всяких? Они что хочешь сделать смогут! Вот погоди, у меня где-то газетка есть, я в поезде от нечего делать всякие объявления изучала…
Девчонка резво подскочила с места и умчалась в прихожую и вскоре вернулась с толстой яркой газетой, плюхнула ее на стол, деловито зашуршала страницами.
– А, вот, нашла… Смотри, сколько объявлений! Любое выбирай! Давай позвоним, а? Прямо сейчас!
– Успокойся, Юль… – устало махнула рукой Майя, вставая из-за стола. – Лучше и впрямь посуду помой. А я спать пошла. И ты ложись. Утро вечера мудренее.
– Ну и зря… – недовольно протянула Юлька ей в спину. – Благородство нынче не в цене, Майка…
– Юль, а тебе не стыдно? – обернулась к ней уже в дверях Майя.
– И стыд тоже не в цене! Кто сильно стыдится, тот нынче полы моет! – сердито пробурчала Юлька себе под нос. – Да и не стыд это вовсе, а обыкновенная объективная справедливость. Сейчас все так живут, между прочим…
Быстро раздевшись, Майя нырнула под одеяло, укрылась с головой. Вот же появилась у нее в последнее время эта привычка – с головой укрываться! Будто под одеялом можно спрятаться от наступающих проблем новой жизни, от угрызений совести… Хотя, если разобраться, какая она такая сильно проблемная, эта новая жизнь? Ну, не будет у них прежнего достатка… Ну и что? Голова на месте, руки на месте – чего уж тут совестью угрызаться? А с другой стороны – не так уж и не права эта девчонка, рассуждая об объективной справедливости… Главное, слово какое хорошее нашла – справедливость! Ведь если рассуждать относительно потребностей семьи – оно так и есть, наверное. Сама она их привела в хорошую жизнь, сама надежду дала, а теперь, выходит, отнимает… И у Юльки, и у Ваньки она эту надежду отнимает… Приручила, прикормила! А раз так, значит, и отвечать надо за все. И за мамину старость с дорогими таблетками, и за беременную Ванькину Наташу, и за Юлькиных «приличных пацанов», и за Темкино, в конце концов, будущее…
От тяжких мыслей стало совсем трудно дышать, и она выпростала голову из-под одеяла, уставилась в темный ночной потолок. Ну да, она одна, а их много. Таких любимых, таких родных… А для Лени она все равно уже дрянь. Она и согласна – действительно, дрянь. Так какая теперь разница… Единожды дрянь, дважды дрянь – разницы-то никакой…
Фу, как противно об этом думать! Тошно, гадко, аж в горле сохнет! И в груди будто комок образовался – жесткий, горяче-слезный. Надо встать, холодной воды напиться. Все равно сна с такими мыслями не будет…
На кухне бросилась в глаза оставленная Юлькой на столе газета. На нужной странице открытая. С объявлениями. Что ж, почитаем. Глазами той самой, которая дрянь, и почитаем. Мы, дряни, все такие. Может, таким образом и бессонницу окаянную убьем… Хотя чего уж там долго вычитывать? Вот по этому объявлению, первому на глаза попавшемуся, и позвоним завтра – «опытный адвокат решит ваши семейные проблемы»…
«Опытным адвокатом» оказалась молодая совсем женщина. Майя посмотрела на нее удивленно – какой такой опыт может быть в столь юном возрасте? Да еще и такая красавица – сидит в кресле вольготно, положив одну длиннющую ногу на другую, улыбается яркими губами так, будто пробу в кино проходит. То есть так старательно искренне, как может сыграть эту искренность только очень талантливая актриса. Майю так и потянуло улыбнуться ей в ответ, будто дернул ее кто за уголки губ. Показалось, что и обидеть можно человека, в ответ не улыбнувшись.
– Здравствуйте. Меня зовут Мстислава Найденова. А вас как?
– Очень приятно. А я Майя Дубровкина.
– Очень хорошо, Майя. Какое у вас имя хорошее. Необычное.
– Да и у вас тоже…
– А меня, кстати, можете называть просто Славой. И можно на «ты».
– Ну что ж, тогда и ко мне – на «ты»…
– Ну, вот и замечательно! Вот и познакомились!
Молодая адвокатка Мстислава так обрадовалась этому обстоятельству, что даже решила переложить одну ногу на другую. Потом распрямилась, откинув назад блестящие гладкие волосы, сверкнула лукавым фиалковым глазом. Очень были красивые у нее глаза – яркие, резкие, умные, оценивающие собеседника. Но не обидно оценивающие, а вскользь, словно приглашающие в дружбу.
– Ну что ж, Майя, изложи мне суть твоего дела. Желательно в мельчайших подробностях. Слушаю тебя внимательно.
Вздохнув, она принялась рассказывать. Как и просила Мстислава – в подробностях. И про замужество свое горестно-скоропалительное, и про Димку, и про то, как сама из того замужества сбежать хотела, и про Германию, и про свой последний приезд в родной город, и про генетическую экспертизу, и про грядущие материальные трудности для своего большого семейства… Наверное, про семейство все-таки не надо было – вон как эта Мстислава снисходительно и понимающе-обидно усмехнулась…
– Наверное, зря я все-таки к тебе пришла, Мстислава… – закончила Майя свой рассказ грустно. – Раз генетическая экспертиза показала, что ребенок не от мужа…
– Нет. Не зря. Совсем не зря, – ласково улыбнулась ей адвокатка. Стояла, однако, как Майя успела заметить, за этой хищной ласковостью и некая уже твердая уверенность профессионала, похожая на снисходительность сильного к слабому. – В твоем случае, дорогая Майя, никакая экспертиза уже значения не имеет. А имеет место быть его величество формальное обстоятельство – вещь для адвоката вообще бесценная. Если хочешь, я объясню.
– Ну что ж, объясни… Интересно даже…
– Конечно, интересно. Вот смотри… Снова выпустив из глаз хитрые фиалковые лучики, Мстислава подвинула свой стул ближе к столу, уперлась в столешницу локтями и, наклонившись к Майе, принялась торопливо и с энтузиазмом рассказывать:
– Конечно, тебе кажется, что если есть экспертиза и твой муж не отец ребенка, то и на алименты рассчитывать нечего. Хотя я бы и экспертизу эту оспорила – там вроде как надо присутствие ребенка и обоих партнеров… Ну да ладно. Допустим, суд экспертизу как доказательство примет и установит, что он действительно не отец. Нам это все равно не важно. Фишка в том, что суд обязан будет признать, что данное дело должно быть рассмотрено в соответствии со старым кодексом о браке и семье. Ты очень даже удачно успела родить сына, Майя! За пять месяцев до принятия нового кодекса!
– Не понимаю, какая разница… – пожала плечами Майя.
