— Я хотел поговорить с глазу на глаз. О том пареньке, Смазерсе. Есть кое-какая информация.
И не обернувшись, я уже знал: остальные уставились на меня. Вашингтон положил наконец ручку и поднял взгляд на меня. На вид я дал бы детективу лет тридцать с небольшим, однако виски его коротко остриженных волос тронула седина. Впрочем, физически он выглядел превосходно. Я сказал бы это и не видя Вашингтона в полный рост. И еще он казался суровым. Вместо формы детектив носил темно-коричневый костюм и белую рубашку с галстуком в полоску. Пиджак едва вмещал накачанный мускулатурой торс.
— Хотите поговорить один на один? Что у вас есть такого?
— Об этом я скажу вам только наедине.
— А вы не из тех, кто хочет исповедаться?
Я улыбнулся:
— Что, если да? Возможно, я сообщу нечто важное.
— Тогда это хороший день. Ладно, пройдемте в нашу особую комнату. Надеюсь, вы не собираетесь просто отнять мое время? Как вас зовут?
— Джек Макэвой.
— Хорошо, Джек, только имей в виду, я сейчас выставлю оттуда наших ребят, и если ты потратишь мое время впустую, мы все на тебя очень обидимся.
— Думаю, проблема вряд ли возникнет.
Он встал со своего места, и тут я заметил: детектив много ниже, чем ожидалось. Ладно скроенный мощный торс поддерживали коренастые и слишком короткие ножки. Вот почему дежурный, встретивший меня внизу, назвал его Ларри Ноги. Независимо от того, насколько хорошо сидела одежда, физическая диспропорция предательски уродовала облик детектива.
— Что? — спросил он, обходя вокруг стола.
— Да ничего. Я говорю... Джек Макэвой...
Я отпустил ремень сумки, протянув руку ему навстречу, но Вашингтон даже не обратил на это внимания.
— Пройдем в комнату, Джек.
— Охотно.
Он бросил на меня взгляд, полный пренебрежения. Итак, мы квиты. За Ларри я прошел к двери той самой комнаты, где мужчина и женщина поглощали ленч. Оглянувшись, детектив взглядом показал на мою сумку.
— Что там?
— Компьютер. И в нем нечто весьма интересное.
Он распахнул дверь, и сидевшие в комнате уставились на Вашингтона.
— Простите, ребята, пикник окончен.
— Ноги, ну дай нам десять минут, — проговорил мужчина, уже поднимаясь с места.
— Не могу. У меня клиент.
Завернув в бумагу остатки сандвичей, детективы без всякого препирательства покинули комнату, хотя показалось, что мужчина посмотрел на меня со сдержанным недовольством. Наплевать.
Вашингтон сделал знак, и я положил сумку с ноутбуком на стол, рядом с перегнутым пополам картонным знаком «Не курить!». Мы сели по противоположные стороны стола. В комнате пахло куревом и салатом.
— Итак, чем могу быть полезен? — спросил Вашингтон.
Собравшись с мыслями, я старался выглядеть спокойным. Общаясь с копами, всегда испытываешь некоторый дискомфорт, даже если их речи и кажутся приятными. Постоянно думаешь, что они тебя в чем-то подозревают. В чем-то нехорошем. Заранее ищут в тебе червоточину.
— Не знаю, с чего начать. Я из Денвера. Приехал утром. Я репортер и пересек половину...
— Постой-постой... Ты репортер? И какого рода репортер?
Я уловил гневный импульс, и его левая щека слегка дернулась. Что не было неожиданным.
— Репортер из отдела новостей. Я работаю в «Роки-Маунтин ньюс». Просто выслушай до конца, и если потом решишь выставить, твое дело. Но я не думаю, что до этого дойдет.
— Видишь ли, приятель, я уже наслышан о способностях таких говорунов, как ты. У меня нет на тебя времени. Я не...
— Что, если Джона Брукса убили?
Я наблюдал за его реакцией, стараясь уловить, верит ли он в эту версию. Но ничего не происходило. Вашингтон держал все внутри.
— Твой напарник, — повторил я еще раз. — Думаю, его убили.
Детектив покачал головой:
— Не надо, я хорошо слышу. Только кто? Кто его убил?
— Тот же, кто убил моего брата.
На мгновение я замер, взглянув на него и убедившись, что теперь внимание Вашингтона сосредоточено полностью на мне.
— Мой брат был полицейским и занимался расследованием убийств в Денвере. Его убили около месяца назад. Сначала копы считали это самоубийством. Я начал копать самостоятельно и вот оказался здесь. Я действительно репортер, хотя не об этом речь. Дело в моем брате. И в твоем напарнике.
Вашингтон сдвинул брови и уставился прямо на меня. Воцарилось томительное молчание. Я ждал, когда он очнется. Однако Ларри будто окаменел. Или он поверил, или просто вышвырнет меня отсюда. Выйдя из оцепенения, мой визави резко откинулся на стуле. Достав из внутреннего кармана пачку сигарет, закурил, а затем вытащил из угла мусорницу, поставив ее так, чтобы стряхивать пепел. Я представил, сколько раз он слышал о вреде курения для роста юноши. Выпуская дым, Ларри задирал голову вверх, и дым уходил выше, собираясь у потолка. Наконец он перегнулся через стол, приблизив лицо ко мне.
— Я еще не знаю, что ты за фрукт. Покажи документы.
Кажется, мы перешагнули через пропасть, нас разделявшую. Достав бумажник, я протянул ему водительское удостоверение, пресс-карточку и пропуск в департамент полиции Денвера. Детектив просмотрел их тщательно и до конца, но я знал заранее, что он меня выслушает. Что-то такое было в смерти Брукса. И он явно хотел услышать повесть репортера, которого даже не знал.
— Ладно, — произнес Ларри, возвращая документы. — Значит, ты настоящий репортер. Но из этого еще не следует, что я должен тебе верить.
— Не спорю. Однако ты мне уже поверил.
— Слушай, ты собираешься рассказать или передумал? Не думаешь ли: раз в этой проклятой истории что-то не так, вроде... типа... Короче, что ты знаешь?
— Немногое. То, что напечатано в газетах.
Вашингтон загасил сигарету о край мусорной корзины и бросил окурок на дно.
— Что же, Джек, тогда рассказывай свою историю. В противном случае ты сделаешь мне большое одолжение, свалив отсюда.
Записи не понадобились. Рассказав ему все, в самых мельчайших деталях, я не обращался к блокноту, потому что помнил все до точки. Это заняло около получаса, в течение которого Вашингтон выкурил еще две сигареты, не проронив ни слова. Оба раза он не выпускал сигарету изо рта, так что дым скрывал его глаза. Но я уже знал. Как и с Векслером. Я лишь подтверждал то, что Ларри понимал в глубине души.
— Нужен ли номер Векслера? — спросил я, закончив свой рассказ. — Он подтвердит: все сказанное — правда.
— Нет. Если понадобится, я найду его сам.
— Вопросы у тебя есть?
— Нет, только не сейчас.
