– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
Джози бросила на стол перчатки, веер и сумочку и снова начала мерить шагами комнату. Она старалась выбросить из головы посторонние мысли и вспомнить все наставления Лэтерби. Одна ошибка – и конец. Она вернется в Америку… к Змею. И не отыщет мисс Алисию Денби.
И не увидит больше Итэна Сэвиджа. Он так и будет считать ее никудышной воровкой, всего лишь.
– Черт возьми, о чем это ты сейчас думала?
Джози вздрогнула. Сколько же времени Итэн отсутствовал? Она настолько ушла в себя, что даже не слышала, как открылась дверь.
– Да ни о чем, – солгала Джози.
Итэн медленно подошел к ней. Он заметил, как по щекам жены снова разливается стыдливый румянец, и в его душе опять зашевелились подозрения. Надо быть настороже. Один дьявол знает, что замышляет эта девица.
– Может, ты строила планы, как удрать отсюда с такой вот вещицей… только вряд ли тебе удалось бы уйти от преследования.
Итэн протянул ей тяжелое ожерелье из рубинов, оправленных в золото. Оно было невероятно красиво. Джози даже охнула.
– Нет, – сказала она, не в силах оторвать глаз от рубинов. – О нет. Я…
Искрящиеся красные камни буквально заворожили ее. Господи, какое великолепие! Да тут еще сережки и браслет – видимо, из того же гарнитура. Нет, такие вещи не для нее!
– Они принадлежали моей матери. – Голос Итэна звучал спокойно, даже безразлично.
Почему он так равнодушен к своей семье? Как будто давным-давно наглухо закрыл свою душу для всех человеческих чувств, оборвал все связи с близкими.
– Они стоят целое состояние, но… не советую красть их, – мягко предупредил Итэн. – Это плохо скажется на твоем здоровье.
– Как ты можешь говорить такое! Я никогда ничего подобного не сделаю.
– Конечно, если желаешь себе добра, – согласился он.
Джози задрожала от гнева, в ней заговорила уязвленная гордость. Неужели Итэн считает, что у нее совсем нет совести? Что она напрочь лишена благородства, которым обладает он сам? Джози с вызовом вздернула подбородок и смело встретила взгляд Итэна.
– Зачем же ты даешь их мне, если так беспокоишься об их сохранности? Зачем вообще было показывать эти вещи?
– Разве похоже, что я беспокоюсь? – поинтересовался Итэн с насмешливой улыбкой, но в его голосе слышались стальные нотки. – Идем, Джози. На сегодняшний вечер украшения – твои, и в Лондоне они нам тоже понадобятся. Надевай побыстрее, а то опоздаем.
Он стоял чересчур близко и слишком пристально смотрел на Джози. У бедняжки от волнения одеревенели пальцы, и она никак не могла справиться с застежкой, пока Итэн ей не помог. Джози стояла к нему спиной и сквозь платье ощущала жар его сильного тела.
Только бы сердце перестало биться так неистово! Только бы не выдать своих подлинных чувств, похоронить их глубоко в душе! – молила Джози. Затаив дыхание, она наслаждалась тем, как тяжелые рубины согревали ее кожу, как сильные мужские руки осторожно орудовали с хрупкой застежкой, а теплое ровное дыхание щекотало ей шею. Джози с трудом подавила желание повернуться, встать на цыпочки и снова испробовать его поцелуй, отдаться этим жарким неторопливым губам. Ей очень хотелось этого. Видит Бог, как ей этого хотелось!
– Готово. Давай посмотрим.
Итэн повернул Джози лицом к себе. Она застенчиво встретила его взгляд, быстро и прерывисто дыша. Заметил ли он, как часто поднимается и опускается ее грудь?
Конечно, заметил! Он ведь мужчина, а все мужчины замечают такие вещи.
Итэн молча смотрел на нее. Его глаза потемнели. Джози попыталась проникнуть в их глубину, но, увы, они, как всегда, были загадочны, непостижимы и не выдавали его чувств.
Итэн слегка дотронулся до рубиновых сережек, сверкавших в ушах Джози, провел пальцем по ожерелью.
– Великолепно!
В его голосе появились какие-то незнакомые нотки. Джози вопросительно посмотрела на Итэна, но он быстро отвернулся, чтобы вручить ей перчатки, сумочку и веер, лежавшие на столе.
– Идем, не то леди Таттэрсел оттаскает меня за уши, – мрачно заявил он.
Джози улыбнулась, не в силах представить, чтобы кто-то по отношению к Итэну решился на такое.
В карете оба молчали. Тишину нарушало только цоканье копыт по мостовой. Ущербная луна лила на землю слабый свет. Рубины, казалось, словно ожили на шее Джози, согревая ее. Она не представляла, как красиво контрастирует ее белая кожа с пламенеющими драгоценными камнями. И тем более ведать не ведала, что Итэн с трудом отводит взгляд от ее полуоткрытой груди, выступающей из низкого выреза розового муслинового платья. Итэн молча сидел напротив нее с непроницаемым выражением лица, а лошади мчались вперед, и до пугающей церемонии знакомства оставалось все меньше и меньше времени.
– Может, ты расскажешь мне что-нибудь о леди Таттэрсел и других гостях? – робко попросила она, чувствуя возрастающую нервозность.
– Леди Таттэрсел – моя крестная мать. Этакая добросердечная сентиментальная наседка… или, скорее уж, павлин, если иметь в виду ее страсть к нарядам и украшениям, – добавил Итэн с усмешкой. – Помнится, она всегда любила приемы и водоворот лондонской жизни больше, чем саму жизнь. И насколько я знаю, никакой своей личной жизни у нее и не было. Тебе не стоит ее бояться.
– А я и не боюсь, – храбро возразила Джози, – Не так-то легко меня напугать. – Но на самом деле у нее тряслись все поджилки.
– Это, пожалуй, верно. – Итэн придвинулся к ней поближе. – Когда я первый раз поймал тебя на краже, ты не очень испугалась. Наоборот, у тебя хватило смелости повторить, и ты стянула тогда и мои карманные часы. Не всякий мужчина решился бы так одурачить меня, особенно после того, как его предупредили о последствиях.
– Я была в отчаянии. Мне во что бы то ни стало надо было убраться из города.
Итэн вспомнил, какой ужас отразился на лице Джози там, в переулке, когда рядом появился какой-то наездник. И даже сейчас в глазах у нее промелькнул страх. Итэн, заметив это, подивился: кого же она могла так бояться?
– Теперь твоим врагам до тебя не добраться, – снисходительно-грубовато сказал он. – Но все же объясни: кто тебя преследовал? Мне просто интересно. Полиция?
– Нет. Один… человек. Глаза Итэна сузились.
– Мой знакомый, – напряженно добавила Джози. Что же сделал ей этот человек? Или что собирался сделать, когда поймает? На мгновение его охватила бешеная злоба к мерзавцу, который нагнал на Джози такой страх и заставил пойти на отчаянные поступки. Он напрягся, словно готовясь к драке, но тут же расслабил мускулы, сердясь на самого себя за глупую сентиментальность.
Какое ему дело до того, что происходило с Джози до их встречи? И ему глубоко наплевать, что станется с ней потом, когда они закончат играть эту маленькую комедию.
