— Сейчас вам принесут два стула. Если понадобится что-то еще, разумеется, кроме свободы, просто скажите об этом лакеям.
С этими словами Ангус вышел из комнаты и кивнул Муиру и лакеям, проходя мимо.
В комнате несколько мгновений стояла тишина, потом донесся какой-то отчаянный шум, топнула нога, и послышался глухой стук. Может, туфель?
Ангус направился в библиотеку. Кем бы ни была эта женщина, ей отлично известно его желание. Неужели тот, кто послал ее сюда, знает его слабости? Но откуда, если Ангус и сам только теперь открывает их?
Все это лишено всякого смысла. Полная чушь. И меньше всего имеет значение его реакция на маленькую, пухлую, насмешливую обманщицу, которая, он почти уверился в этом, является лгуньей и воровкой.
Ангус вошел в библиотеку, быстро попросив кузена принести для дальнейшего изучения рисунок иероглифов. Он с головой погрузится в свою работу и забудет о женщине наверху.
— Вот, возьми, — сказал Нисон. — Мне кажется, было бы лучше отправить эти иероглифы Шампойону, чем Янгу. Говорят, что он намного ближе к разгадке кода иероглифов, чем Янг.
— Я больше доверяю Янгу. Если у него ничего не получится, тогда отправим это Шампойону.
Ангус сел за стол и заметил следы сажи на тыльной стороне пальцев. Наверное, испачкался, когда целовал Мэри и поднимал ее юбку… Воспоминания вновь вызвали реакцию в его предательском теле, и он почувствовал, что к нему буквально прилип ее лавандовый запах.
«Нельзя позволять этому очарованию властвовать надо мной. А если она на самом деле та, за кого себя выдает? — прошептал в глубине сознания другой голос. — Ты уже перешел черту, если она невинна. Что тогда ты станешь делать?»
Ангус достал из кармана носовой платок и оттер сажу с пальцев. Она не может быть сестрой Херста, потому что она никакая не невинность. Для этого она слишком страстная и нетерпеливая.
Ангус отбросил неловкие мысли и взял со стол а увеличительное стекло.
— Давай, Нисон, бери бумагу и карандаш и давай посмотрим, что еще мы можем извлечь из артефакта Херста.
— Что это за вой?! — Нисон закрыл уши.
Это произошло на следующий день, и Ангус сидел за своим столом, обхватив голову руками.
— Кто, черт возьми, так ужасно воет?!
Когда визгливое кошачье мяуканье, эхом разносившееся по коридору, снова заполнило каждый дюйм замка Нью-Слэйнс, Нисон поморщился.
— Это что… Боже милостивый, — пробормотал Нисон, — кажется, она поет «Зеленые рукава».
Несмотря на раздражение, Ангус скривил губы в ухмылке. Надо воздать Мэри должное, у нее есть чувство юмора. Пение прекратилось.
— Наконец-то! — облегченно вздохнул Нисон. — Я думал, она никогда не успокоится. Я никогда…
В этот момент пение возобновилось с новой силой.
У Нисона был такой измученный вид, что Ангус не сдержался и захохотал.
— Но она же не может продолжать это вечно, — успокоил он кузена. — Она скоро охрипнет, и всему этому наступит конец.
— Она явно настроена решительно, — вздохнул Нисон.
— Точно.
Ангус послал благодарный взгляд на потолок, отметив, что люстра немного подрагивает.
От пения Мэри явно сотрясаются стены замка. Если бы Ангус не поместил ее в комнату в башенке, звук бы рассеивался, но старый камин в башенке служил воронкой, направляя шум прямиком в остальную часть замка. С точки зрения акустики она загнала их в ловушку, не оставив выбора, и Ангус подозревал, что Мэри знала об этом.
Он спрятал улыбку и опять склонился над ларцом из оникса. Теперь, что бы он ни делал, чтобы унять попытки мисс Херст досадить им и склонить к компромиссу, он позаботится, чтобы во время его визита дверь в спальню оставалась открытой.
Прежняя песня сменилась другой.
— Что она поет теперь? — заморгал глазами Нисон.
— Очевидно, наша гостья — любительница оперы.
— Если бы она любила ее, то не стала бы над ней так издеваться, — ревностно заметил Нисон. — Меня удивляет, что у обладательницы такой женственной фигуры — такой голос.
Да, она такая, согласился Ангус, вспомнив, какой она предстала перед ним вчера. В перепачканном сажей платье и с измазанным лицом она выбивала щеткой для волос на каминной решетке восторженное стаккато и в тот момент походила на амазонку, вышедшую на тропу войны.
Раздался стук в дверь, едва слышный сквозь несущуюся по трубе какофонию звуков. Получив разрешение войти, Муир приблизился к столу Ангуса и опустил перед ним серебряный поднос, на котором лежал сложенный листок бумаги.
— От нашей гостьи, я полагаю?
Ангус с интересом смотрел на послание.
Дворецкий кивнул, как раз в тот момент пение прекратилось, и он облегченно вздохнул.
— Мисс Херст попросила меня доставить вам это, милорд. Пожалуйста, прочтите письмо.
Ангус взял листок и развернул его.
«Лорд Эррол,
Как Вы уже, вероятно, заметили, я нашла новый и более усовершенствованный способ привлечь Ваше внимание. Умоляю, выпустите меня из этой комнаты, и я обещаю сидеть очень тихо в любой другой по Вашему выбору.
Искренне Ваша, мисс Мэри Херст».
— Ну? — поторопил его Нисон.
— Она хочет выйти из своей комнаты, — пожал плечами Ангус, — но ты, вероятно, и сам уже это понял.
Он еще раз перечитал послание, потом взял чистый лист бумаги и обмакнул перо.
«Мисс…»
Перо застыло над бумагой, Ангус задумался. Как ему называть ее? Будь он трижды проклят, если назовет ее мисс Херст раньше, чем узнает наверняка, что это и есть ее настоящее имя.
«Мисс Удача,
Вы можете надрываться до тех пор, пока не потеряете голос. Мне очень приятно отвлечься от привычной тишины библиотеки. Обожаю хорошую оперу.
С уважением,
Эррол».
Ангус помахал бумагой, чтобы подсохли чернила, потом сложил ее и передал Муиру.
— Пожалуйста, доставь это мисс Удаче.
— Мисс Удаче, милорд? — застыл с письмом дворецкий.
— С этого момента нашу гостью мы будем называть именно так.
— Это означает, — вздохнул Муир, — что вы не согласились выполнить просьбу молодой леди?
— Твое предположение правильное, Муир. Не хватало, чтобы мне угрожала…
В этот момент ужасное пение возобновилось с новой силой.
— Прошу, передай ей мой ответ, — обратился Ангус к дворецкому, — пока она не разворотила камин.
Дворецкий поклонился и ушел.
