так это Оленин, – продолжал Липатов, добросовестно исполняя обещание о помощи. – Крутит всякий шлак контрабандный через свои аптеки, сырьё поставляет, навар делает нехилый. Но он так, мальчик на побегушках… А кто там главный – это не знаю. Такие пауки редко на свет выползают, – он взглянул сквозь проломленную крышу в осыпающееся хлопьями серое небо. Яр на всякий случай сжал кулаки. – Я тебе так скажу: опилки – это фигня, блажь от нефиг делать. Вот микстурка, которую со свалки упёрли – она основная. Кому-то хочется людям мозги наизнанку выворачивать, вот как мы… Только чтоб совсем всем, и нам тоже.
Об этом Яр не думал. Вряд ли «дурман», какой он есть сейчас, сравнится в действенности с чарами внушения, но это всего лишь перспективный образец. Что там говорил Наумов – точечное стирание воспоминаний? Чем заместит их не терпящий пустоты человеческий разум? И ведь эта дрянь, хоть и слабее, но в самом деле действует на волхвов. Кто-то целится в Кирилла Александровича? Сам он ищет способы держать в узде своенравных подопечных?
Кому и зачем нужна власть над чужими помыслами? Вот о чём нужно думать в первую очередь.
– Спасибо. Я понял, – Яр коротко кивнул. Где-то над головой угрожающе заскрипело усталое дерево. – Почему арестован Валерий Громов?
– По моей наводке он арестован, – легко признался Липатов. – По этому ублюдку давно каземат плачет. Хорошо его прикрывали, очень хорошо… Если б ты не влез, может, уже в ноябре я б его упёк за решётку.
– Его обвиняют в недобросовестной экспертизе. Это ложь.
– Конечно, ложь. Чтоб такой жук – и проклятый амулет не узнал? – Липатов вновь свирепо хохотнул. – Бабу убила тень. Я её сам для этого в лесах выловил.
– То есть женщина погибла ради повода арестовать Громова.
– Нет, её шеф велел убрать. Про преступную халатность я уже потом придумал, когда понадобилось Василичу устроить небо в клеточку, – Липатов, довольный собой, насмешливо хмыкнул. – Я его к стенке-то прижал, думал, выбью чего полезное. Чтоб он меня на своих дружков вывел или хоть бумаги меченые им подсунул. Но опять тебя принесло на мою голову, – он прибавил пару нелестных слов в адрес Яра. – Пришлось Громова упихать за решётку, чтоб без присмотра дел не натворил.
– Все-то тебе мешают, – холодно бросил Яр. Если кто и вправе навязывать ему вину, то точно не этот человек. – Я… Виктор Сергеевич… Ещё Субботин, наверное, для ровного счёта…
– Субботин – тюфяк, – презрительно выплюнул Липатов. – Кому он может мешать? Сидит себе, горюет от того, какой вокруг мир несправедливый. Когда его из замначальников попёрли, всем вокруг рассказал, как его обидели, а всерьёз что-то сделать – это нет, это страшно. Так и подписывает бумажки за долю малую. И будет подписывать до конца дней своих, если не прогонят.
– Леший с ним. Я спрашивал про Громова, – напомнил Яр. Многословие, будто вьюга, заметало суть; впрочем, он сумел понять, что Липатов и Громов друг друга стоят.
– Он прмкрывал контрабанду, – Липатов небрежно пожал плечами. – Следствие его расколет, не сомневайся. Опоздал ты, Стажёр: без тебя всё успели.
Не всё. Вот, к примеру, не связали контрабандистов с делом о некромантии. Но это сейчас не имеет значения; важно другое. Липатов всё это время шёл к той же цели другими тропами, запутывая следы и не подпуская к ней никого вперёд себя. Значит, нельзя было подпускать. Значит, его изыскания должны были оставаться тайной – в первую очередь от тех, кто стоит на страже порядка. Значит, он действовал вовсе не как офицер магконтроля.
– На кого ты работаешь? – спросил Яр.
Он не ждал прямого ответа, но рассчитывал, что клятва заставит Липатова добавить крупицу истины даже в лукавые слова. Получить бы недостающую подсказку – а додумать остальное Яр как-нибудь сумеет…
Взвыл ветер, швырнул в лицо пригоршню обжигающе-холодных снежных хлопьев.
Липатов медленно, словно нехотя разомкнул губы. Сквозь полупрозрачную завесу вьюги Яр видел, как на его лице проступает мрачная усмешка. Отступник что-то придумал, нашёл брешь в западне, а хрупкая защита клятвы падёт, как только он ответит на последний вопрос… Яр вскинул руку, гадая, каким будет удар.
Голос волхва по имени Юрий перекрыл вой метели, легко пронзил сплошную снежную пелену.
Яр не поверил своим ушам.
– Я отказываюсь отвечать, – коснулись слуха самоубийственные слова.
***
Потолочные лампы пригасли на несколько мгновений, погрузив палату в серый дневной сумрак. Терехов обеспокоенно покосился на них и не отводил взгляд, пока свет не вспыхнул с прежней силой. Неужели боится темноты? Абсурд…
– Я не знаю никого по фамилии Подлесный, – бесстрастно сказал Верховский. – Этот человек хотя бы принадлежит к сообществу?
– И да, и нет, – начальник магбезопасности нервно усмехнулся. – Он уже много лет живёт по подложным документам. Как вы догадываетесь, я принимал в этом обмане прямое участие.
Пожалуй, что сходится. Непонятно только, что заставило матёрого нелегала назвать Зарецкому своё настоящее имя. Впрочем, Денис Липатов, он же – Юрий Подлесный, умеет и любит шокировать окружающих; может быть, ему попросту потребовалось отвлечь внимание противника посреди потасовки.
– Что же с ним такое случилось? – полюбопытствовал Верховский. – Понадобилось незапятнанное имя, чтобы устроиться в контроль?
Терехов хрипло рассмеялся.
– Нет, здесь не хитрость, а, скорее, экстренная необходимость. История до крайности нелепая. Он попытался обмануть офицера во время замены
