Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Он встал, натянул трусы и босиком пошел открывать. За дверью действительно стояла юная горничная в темном коротком платье с белым передничком а-ля гимназистка. В руках она держала поднос. Арсений не спешил его принимать. Он внимательно разглядывал то, что на нем стояло. Бутылку потрогал ладонью, вазочки с десертом понюхал, густые сливки в прозрачном кувшине рассмотрел на просвет. Затем по пунктам перечислил горничной, что она сделала не так. Не те бокалы, не так охлаждено вино, неправильно приносить бутылку без подставки… И так далее. Девушка стояла с этим подносом, стараясь не отводить от него взгляда, чтобы не смотреть на обнаженное тело Арсения.
— Ты поняла? — требовательно спросил он.
— Конечно, — послушно кивнула она.
— Хорошо. Не возвращаю. Завтра проверим, как ты поняла.
Эмма, уже укрытая до подбородка одеялом, наблюдала за этой сценой с отстраненным любопытством. Это выглядело как начало банальной порнушки. Арсений говорил девушке «ты», это звучало надменно и фамильярно в одно и то же время. Неприятно звучало. Да и выглядело так себе.
Потом началось их маленькое утреннее пиршество. Это действительно оказалось здорово. Они пили холодное вкусное вино, ели ароматную клубнику, утонувшую в сливках. Потом стояли вместе под душем. Допили вино уже в постели, Арсений задвинул шторы, и они отправились в страну отвоеванного у дня сна с остановками на станциях желания. Изнеженная, ранимая, ничем не защищенная натура Эммы только сейчас узнавала, что не все соприкосновения с жизнью рождают дискомфорт. Ей открывалась наука блаженства и беспечности.
Поздний сытный завтрак им подали в огромной пустой столовой. Было уже два часа дня. Они говорили обо всем. Параллельно читали новости в своих айпадах, проверяли почты, соцсети. Им было спокойно, как будто это давно уже привычный совместный завтрак семейной пары. А тот факт, что они этой парой вовсе не являлись, придавал всему особую прелесть.
Эмма прокомментировала какую-то новость. Арсений посмотрел на нее с любопытством:
— Ты интересуешься политикой?
— Не то что интересуюсь, просто стараюсь понимать, что происходит.
— Зачем?
— Затем, что ни людям, ни власти со мной нельзя играть втемную. Я не верю ни диктату, ни призыву, ни пропаганде. Только своим выводам, анализу.
— И зачем все же?
— Не зачем, а почему. Потому что я уважаю свою и чужую личность. И жду такого же ответа. Если нет — выношу приговор. Свой пассивный приговор, который важен только мне. Так понятно?
— Приблизительно. Но почему тебя так взволновала эта новость? К тебе не имеет никакого отношения. Твои ожидания никто не обманывал. Чужой человек сидит в тюрьме. Я так полагаю, есть за что. Не очень простое это дело — взять и посадить.
— А я никак не полагаю, — сказала Эмма. — Я ни на кого не полагаюсь. Вот именно этого ты и не понял в том, что я сказала. Я сама решаю, что правильно, а что нет. Я способна разобраться в любой ситуации: теперь нет проблем с информацией. И сама делаю выводы. В данном случае известного ученого, обладателя уникального архива о сталинских репрессиях, посадили по цинично и подло придуманному поводу. Я изучила обвинения: они не выдерживают критики. Думала, искала и поняла: его не просто хотят остановить и заставить замолчать. У него собираются конфисковать и уничтожить этот архив, с концами, со всеми фамилиями и должностями.
— Зачем? Это же было так давно.
— Хороший вопрос. Значит, важно именно сейчас. Мало кто из палачей был бездетным. Карьеру все потомки делали проверенным способом. Кровавым. Вот в этом дело. Они и сейчас где-то у власти.
— Надеюсь, ты не стоишь с плакатом «Свободу узникам совести»?
— Нет, я вообще не люблю стоять. И толпу не люблю. Но я подписываю петиции, письма, привлекаю знакомых с более весомыми именами, чем у меня. Мы — наука, что бы ни делали. Мы безоружны и можем спрятать все, кроме мысли, открытия, поиска. Кроме главного. Это нужно как-то защищать. И поддерживать друг друга.
— Красиво ты говоришь. Хороший ты, забавный, интересный человек. Но я очень надеюсь, что твои поиски справедливости будут вытеснены более важными вещами: заботой о семье.
— То, о чем я говорила, и есть забота о семье. Но давай на сегодня закроем тему. Давай опять спрячемся в наш сон наяву.
— Отличная мысль. Только один вопрос. А я для тебя свой или уже не ученый, а так, торгаш рядом?
— Мне кажется, ученый не может перестать быть собой. О торгашах не имею представления. — Эмма улыбнулась и погладила руку Арсения.
Свой последний день отдыха они решили провести точно так же, как и первый. Безмятежно, как будто это продолжение, а не завершение праздника. Проснуться рано утром, выпить вина с чем-то вкусным, досыпать и бездельничать целый день. И ни одного слова о дороге обратно и работе.
Утром их, как обычно, разбудил стук в дверь. Арсений в плавках привычно проверил содержимое подноса, сказал что-то назидательно-одобрительное горничной. Затем протянул руку к столику, взял с него какую-то купюру и привычным, властно-ласковым жестом сунул бумажку девушке в декольте. Эмма спокойно подумала о том, что у горничной на передничке есть большой карман.
Дальше утро продолжалось в изученном до секунд развитии только приятных событий, ощущений и чувств. И спрятанная далеко мысль о близкой разлуке придавала привкус легкой печали.
Они выехали из отеля вечером и медленно поехали в ночь — каждый в свою. Эмма радовалась тому, что увидит бабушку, будет спать на своей кровати. Одна.
Арсений остановил машину у подъезда.
— Ничего, если я не зайду поздороваться с Елизаветой? Поздно уже, да и побриться не мешало бы. И вставать очень рано.
— Конечно, — облегченно сказала Эмма. — Бабушка, вероятно, уже спит.
Он вышел из машины, достал из багажника сумку Эммы, помог ей выйти. В это время из их подъезда выбежал мальчик-сосед с собакой.
— Смотри, Эмма, кого мне подарили. Мы ее назвали Эммой, как тебя. Тебе нравится?
— Еще бы, — рассмеялась Эмма. — Теперь мы обе будем бежать на твой зов.
Рыжий, явно бракованный кокер-спаниель ткнулся носом сначала в ее колени, потом понюхал ногу Арсения. Тот брезгливо дернулся: «Пошла вон». Рыжая Эмма, ничуть не обидевшись, закружилась под кустом.
— Слушай, пацан, — с холодной яростью произнес Арсений. — Если твоя сука наложит у меня под носом, я заставлю тебя это съесть.
Глаза мальчика стали совсем круглыми за стеклами сильных очков для близоруких.
— Паша, не обращай внимания, — торопливо произнесла Эмма. — Арсений шутит.
— Нисколько, — сухо сказал Арсений. — Пусть запомнит.
Собака Эмма выскочила из-под куста, не совершив никаких противоправных действий, ее хозяин помахал на прощанье только Эмме, и они ушли.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
