Спускаясь по лестнице, я услышала тихие голоса за дверью кабинета. Симона и Лукас. У меня мелькнула мысль постучать, но повода подходящего не было — кроме моего назойливого любопытства. Пару секунд я боролась с искушением его и объявить поводом, но все-таки не стала этого делать.
Поначалу Лукаса и его жену известие о моей истинной профессии несколько выбило из колеи. Симона объяснила мое присутствие проблемами с бывшим любовником (намеренно не упомянув имя Мэтта и не сказав, что этот любовник — отец Эллы). Она также предпочла не сообщать, что большинство ее проблем началось с того момента, как она стала миллионершей.
Даже я вынуждена признать, что в изложении Симоны история прозвучала довольно убедительно. Она сказала, что ее преследовали и что Эллу это очень напугало. Получив обнадеживающий отчет от частного детектива О’Халлорана, Симона решила лететь в Бостон и меня с собой взяла, на случай, если отвергнутый возлюбленный последует за ней и станет чем-либо досаждать.
Да, в этой версии были нестыковки, если вдуматься, но, к счастью, никто их специально не искал. Зато, что интересно, Лукасы спросили, не надеется ли Симона помириться со своим бывшим. Когда она категорически отвергла подобное предположение — не постеснявшись намекнуть на его проблемы с наркотиками, — Лукасы сразу как-то расслабились и снова сделались дружелюбны. Мне даже показалось, что они испытали облегчение, но я могу и ошибаться.
Оставив голоса позади, я прошла в открытую кухню, где Розалинда и Элла пекли печенье. Точнее, пекла Розалинда, а Элла разводила бардак на всем доступном пространстве. По приглашению Розалинды я налила себе кофе из кофейника и встала поодаль, заняв позицию стороннего наблюдателя.
Элла была в своей стихии. Розалинда дала ей плоский кусок теста для печенья и пластиковую формочку в виде звезды, и девочка усердно штамповала корявые фигурки из теста, стараясь сделать как можно больше. Ее маленькое личико хмурилось от предельной сосредоточенности и было покрыто густым слоем муки. Мука также украшала большую часть ее платья спереди, ее волосы и планомерно расползалась по плиткам пола.
К моему удивлению, Розалинду, казалось, совершенно не раздражало это неожиданное вторжение хаоса в ее упорядоченные владения. Более того, она так умело руководила операцией, что я уверена, даже Элла не осознавала ее контроль — не такой навязчивый, чтобы расстроить ребенка, но достаточный для того, чтобы конечный результат, по крайней мере, оказался съедобным.
Розалинда уложила кривые печеньица Эллы на противень рядом с ровненькими экземплярами, которые она вырезала сама, и засунула поднос в духовку.
— Ну что же, Элла, — сказала она, — если мы успеем все это убрать к тому моменту, как печенье будет готово, то сможем попробовать его с пылу с жару. Что скажешь?
Элла с энтузиазмом закивала.
— Хорошо, тогда, я думаю, такая большая девочка, как ты, может сама помыть руки, правда?
Элла быстро слезла со стула, на котором сидела, чтобы достать до стола, и побежала вприпрыжку в туалет рядом с входной дверью, желая доказать, какая она взрослая, и не подозревая, как ловко ее надули.
— Вам здорово удается с ней ладить, — заметила я, когда Розалинда принялась вытирать столы.
Она улыбнулась мне печальной улыбкой.
— Ну да, я всегда хотела иметь семью.
— Но у вас с Грегом никогда не было детей, — сказала я, вспомнив ее ответ Вону накануне. Мы приняли решение не заводить детей. Не совсем похоже на свободный выбор.
Розалинда задумалась на секунду и взглянула на меня с оттенком неприязни, как будто я нарочно ее дразнила. Но я старалась сохранять благожелательный нейтралитет.
— Нет, — произнесла она наконец. — Мы поздно поженились, и… — Розалинда пожала плечами. — Видно, не судьба.
— Вы давно женаты?
Она снова сделала паузу, как будто выискивала подвох в каждом вопросе.
— Скоро будет пятнадцать лет, — ответила она, почти через силу, как будто я могла каким-то образом использовать эту информацию против нее. И неохотно добавила: — Я наняла Грега на работу.
Меня это удивило.
— В магазин военной амуниции?
— Именно. — Розалинда гордо вздернула подбородок. Смахнув горстку просыпанной муки в руку, она бросила ее в раковину. — Мой папа создал этот магазин буквально из ничего, когда вернулся из Кореи.
Пытаясь изобразить адекватную реакцию, я подняла брови и кивнула: дескать, звучит впечатляюще.
У Розалинды слегка опустились плечи.
— Мой папа был начальником хозяйственного снабжения в армии.
— Должно быть, они с Грегом нашли общий язык, — сказала я. Это был дежурный комментарий, но Розалинда напряглась.
— С чего ты взяла?
Черт, какая же она раздражительная. Я пожала плечами.
— Ну, Грег же был сержантом, разве нет? Я так поняла, что отец Симоны служил в британском спецназе.
— Папа умер до того, как я встретила Грега, — снизошла до объяснений Розалинда, и по ее лицу пробежала какая-то мимолетная эмоция, слишком быстро, чтобы я могла ее распознать. — И вообще, Грег не очень-то любит говорить о тех временах.
Я снова кивнула.
— Настоящие армейцы никогда не любят. На одного настоящего бойца приходится дюжина хвастунов, которые врут, будто служили в 22-м полку.
Розалинда улыбнулась мне почти благодарно, довольная, что я сама все понимаю и ей не нужно вдаваться в подробности.
— И теперь Грег взял на себя управление магазином, — предположила я.
Улыбка Розалинды растаяла.
— Мы вместе ведем дела, — сухо сказала она.
— Ну конечно, — ответила я, натянув заискивающую улыбку. — Мне не терпится увидеть ваш магазин. — Так я заработала еще один хмурый взгляд. Казалось, что бы я ни говорила, это вызывало у Розалинды неловкость.
— Так какова роль очаровательного мистера Вона во всем этом? — осведомилась я. Черт, если уж ее все равно от меня тошнит, стоит идти до конца. К тому же чета Лукас тщательно уклонялась от ответа на все предыдущие вопросы об этом типе.
Розалинда выпрямилась и одарила меня убийственным взглядом.
— Грег решил, что нам нужны дополнительные инвестиции для расширения, и Феликс великодушно помог, — коротко сообщила она. — Знаю, он может показаться резким. Военные иногда шокируют своей прямолинейностью, пока к ним не привыкнешь.
Я вспомнила, как «привычных» Лукасов перекосило от намеренной грубости Вона, но предпочла оставить свое мнение при себе.
В этот момент вернулась Элла. Ее руки были мокрыми и более-менее чистыми, но платье после ее очистительных манипуляций стало похоже на фартук пекаря. Розалинда занялась девочкой — вытерла ее и отряхнула муку с одежды, одновременно ухитряясь возвращать кухню в первозданно чистый вид. Не померещилось ли мне, что хозяйка была рада предлогу отвлечься и не отвечать на мои дальнейшие вопросы?
