Да, иной раз под гнетом непростых обстоятельств мы находим вокруг такие возможности, о которых не догадывались, отыскиваем в себе скрытые до поры силы. Однако бывает и по-другому. Того же самого человека обстоятельства могут подмять под себя, так что он не сможет с ними справиться и ему понадобится помощь. Потому-то мы должны принимать во внимание не только материальные ограничения, но и душевные.
Если вы чувствуете, что начинаете «задыхаться» под гнетом разнообразной ответственности и вины, нужно сделать паузу и попытаться как можно более четко осознать свои возможности. Что вы объективно можете сделать, а что не можете? Каких жертв от вас потребует то, на что вы способны (включая материальные и психологические вложения, трату времени и здоровья)? стоят ли эти жертвы результата? Что требуется окружающим? Сколько нужно каждому? Что им категорически необходимо, а без чего они могут обойтись хотя бы временно? Очень хорошо при таком анализе помогают цифры: какие-то задачи требуют шестидесяти процентов нашего участия, какие-то тридцати или десяти; кто-то может подождать пять дней, кто-то десять, кто-то месяц.
Очень важно поискать дополнительные ресурсы, честно ответив на вопрос: это только моя ответственность или я могу ее с кем-то разделить? Но даже если ответственность исключительно наша, вполне реально найти людей, которым можно делегировать часть своих полномочий хотя бы на время. Это могут быть родственники или друзья, для которых вы тоже что-то делаете, или специальные службы, оказывающие профессиональные услуги, или волонтеры, которые помогают из соображений альтруизма.
Очертите реалистичный круг своих возможностей и обязанностей. Это позволит правильно распределить силы и время. И тогда, даже если мы чего-то не сможем, мы будем точно знать, что сделали все, что было в наших силах.
Один день виноватого
Я расскажу вам об одном случае из моей практики. Молодая женщина тридцати двух лет, назовем ее Людмила, обратилась ко мне с жалобой на ощущение, что она уже давно находится в ловушке. «Я всегда и всем что-то должна», – сокрушалась она. По словам Людмилы, она не справляется с требованиями жизни, из-за чего переживает хроническую усталость и постоянное чувство вины.
У Людмилы есть семилетняя дочка, родившаяся в браке с бывшим мужем, с которым наша героиня разошлась, он практически не платит алименты, и вообще, «кажется, уехал в Америку», из близких людей – несколько друзей и родители, живущие в другом городе. Полгода назад серьезно заболел отец.
Я попросила Людмилу рассказать о том, как проходит самый обычный ее день. И она вспомнила о дне, который стал для нее «последней каплей» – именно тогда она приняла решение обратиться за помощью к психологу.
Накануне вечером Людмила связалась по скайпу с родителями и разговаривала с ними допоздна. После тревожного разговора она долго не могла уснуть. В конце концов, под утро ей это удалось, но она не услышала звонок будильника и проснулась на час позже обычного. Глядя на часы, Людмила поняла, что опаздывает на работу, а там как раз период отчетов, и опаздывать нельзя.
Собираясь на работу, она накричала на дочь-первоклассницу, которую должна была перед работой отвезти в школу, за то, что та «слишком долго копается». Уже в дороге женщина поняла, что в спешке забыла покормить кота.
Приехав на работу, она получила нагоняй от начальника. Затем в течение рабочего дня уставшая и расстроенная женщина несколько раз допускала ошибки, подводя сослуживцев, работающих с ней в одной команде. Вечером Людмила ехала домой и по дороге думала о том, как она устала от скучной и тяжелой работы, которая требует много времени и сил, но не приносит никакого удовлетворения, а ведь когда-то она мечтала работать совсем по другой специальности.
Людмила окончила консерваторию, но карьера музыканта не приносила денег, и ей пришлось ее оставить. Из-за необходимости зарабатывать на жизнь, имея маленькую дочку на руках, она не только не может заниматься любимым делом, но и поехать к родителям, чтобы помочь отцу устроиться в хорошую больницу, помочь матери с уходом.
Мы начинали обсуждать ее восприятие каждого эпизода, и Людмила призналась, что в течение всего дня чувствовала себя виноватой. Это вина, которая, по ее словам, «сваливается в один большой ком», от которого невозможно увернуться, – вина перед родителями за то, что нет возможности быть рядом с ними; перед дочерью за то, что не сдержалась и накричала (и вообще за то, что не получается уделять ей достаточно внимания); перед домашним любимцем за то, что не позаботилась; перед начальником и сослуживцами за то, что подвела; в конце концов, перед самой собой за то, что жизнь проходит в суете, не остается времени и сил, чтобы сделать паузу, разобраться в себе.
Мне показалось, что далеко не во всех ситуациях речь шла действительно о вине. Мы попробовали для начала разобраться с ее чувствами по отношению к начальнику. На вопрос, действительно ли Людмила испытывает перед ним вину, она ответила утвердительно. «Получается, вы сочувствуете начальнику? Вам его жаль?» Задумавшись на некоторое время, она кивнула и сказала с трудом: «Ну да, его можно пожалеть, весь отдел на нем, да и в семье, кажется, проблемы». Когда я обратила внимание на то, что Людмиле пришлось сделать над собой усилие, чтобы сказать об этом, она вновь задумалась, но в конце концов согласилась со мной. И добавила неожиданно: «Я как бы уговариваю себя».
Спустя некоторое время Людмила пришла к выводу, что нисколько не жалеет начальника, да и вины перед ним у нее, пожалуй, нет. Как и перед сослуживцами. Может быть, виновата она была в тот день только перед своей ближайшей коллегой, с которой тесно общалась, но та, по словам Людмилы, как раз совершенно не расстраивалась, по крайней мере, не подавала виду.
То, что Людмила чувствовала по отношению к другим коллегам, – это скорее чувство неловкости и неуверенности, которое вызвано хронической боязнью осуждения. Ей никогда не угрожали увольнением, однако Людмиле было важно оставаться в восприятии коллег хорошей сотрудницей, которая никогда не ошибается.
Она пришла к выводу, что вина перед коллегами серьезно отличается от вины перед родителями, дочерью и даже котом, которого Людмила очень любила. При этом ни отец, ни мать, ни дочь, ни домашний любимец не осуждали и не обвиняли ее в равнодушии. И забота о них имела для Людмилы большую ценность.
Стало ясно, что сейчас она не может «всем угодить», поскольку несет ответственность сразу перед многими. Для Людмилы было серьезным облегчением понять, что в ее ситуации это невозможно, во всяком случае в одиночку. С другой стороны, нужно было разобраться, какой вклад от нее требуется в каждом случае. Быть идеальной невозможно, но что-то сделать вполне ей по силам.
Людмила решила взять небольшой отпуск за свой счет и поехать к родителям вместе с дочерью, чтобы на месте разобраться с госпитализацией отца. Конечно, девочке пришлось бы пропустить занятия в школе, что можно было бы, конечно, расценить как материнскую безответственность, но, с другой стороны, Людмила признала, что дочка сможет отдохнуть, побыть вместе с мамой и дедушкой с бабушкой, заодно подняв им настроение. Людмила обсудила ситуацию с учительницей, которая оказалась вполне понимающей.
