Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
– Ты думаешь?
– Я уверена. Как жалко, что он оказался таким. Я думала, что он хороший парень. Обычно я сразу вижу человека, могу определить, хороший он или плохой. Но, похоже, с Маратом у меня вышла осечка.
– Не произноси это имя за столом.
– Да уж… Так мог поступить только подлец… Поспорить с друзьями на девушку. На ящик пива… Послушай, родная моя. Не думай, что он унизил тебя. Ты не унижена.
– А кто же тогда унижен? Да к тому же прилюдно!
– «Прилюдно»? Что ты имеешь в виду? Эти спорщики – никакие не люди. Они бесчувственные существа. Отбросы общества. А ты не такая. В тебе есть душа.
Я горько вздохнула.
– Не думай о них, – мягко сказала мама. – Запомни – этим поступком они унизили не тебя, а сами себя. И только. Ящик пива – это их цена, а не твоя. А Марат… жаль, но в жизни довольно часто встречаются подлецы в красивой упаковке. С этим ничего не поделаешь.
– Как мне быть, если я увижу их?
– Будь мудрой. Делай вид, что не знаешь ни одного из них. Вычеркни их из своей жизни. Они должны стать для тебя пустым местом.
– И Марат?
– А ты как считаешь?
– Я не знаю, – призналась я после минутного размышления.
Мама пристально посмотрела мне в глаза и утвердительно покачала головой:
– Ты его любишь. Да, любишь.
– Я не знаю, что такое именно – любовь. И не надо меня в какие-то категории вписывать, ладно?.. Я… как тебе объяснить… просто очень сильно к нему привязалась. Я хотела быть ему преданной. Помогать во всем, быть рядом. Мы с ним никогда не решали, под какое определение попадают наши отношения. Мы просто… были вместе. И все.
– Ну, сама решай, – сказала мама, выслушав мою речь. – В такой ситуации ничего посоветовать нельзя. Тебе виднее. Только твое сердце может принять правильное решение – кого к черту послать, а кому руку пожать. Ты простишь его?
Этот вопрос повис в воздухе. Некоторое время мы молчали.
– Не знаю, – произнесла я наконец.
– Прости. Прости его. Не сейчас, конечно, а когда боль утихнет. Скажи сама себе: «Марат, я прощаю тебя. Желаю тебе всего хорошего и отпускаю от себя. До поры до времени у нас с тобой была одна дорога. А теперь – развилка. Ты иди в одну сторону, а я – в другую».
– Зачем это делать? – не поняла я. – Что еще за обряд такой?
– Так надо делать. Иначе карма будет, – с фанатичным блеском в глазах сообщила мама. – Обида и непрощение – страшные чувства. Их нельзя скапливать в себе. Из-за этого всякие плохие события в жизни будут происходить. Вплоть до развития заболеваний. Поэтому надо человека прощать, даже если он причинил тебе страдания. Прости его, отпусти – и все. Был он, а теперь нет. Тебя не должны связывать с ним негативные эмоции. Поверь, я разбираюсь в этом.
– Не знаю, может, ты и права, – сказала я, поднимаясь из-за стола. – Но прошло еще слишком мало времени, чтобы что-то решать и кого-то прощать. Пока что во мне только желание побыть одной.
Когда я уже почти вышла из кухни, мама спросила:
– А дельфины? Они прощают тех, кто их предал?
Я повернулась к маме.
– Дельфины – они разные. Как люди. Дельфины – это и есть люди. Я думаю, что… некоторые прощают. А некоторые – нет.
Мама кивнула.
– Я пойду к себе в комнату, мама. – Сегодня впервые у нас с ней возникло полное взаимопонимание. Отношения и раньше были хорошими, но таких еще не было. Правильно говорят – нет худа без добра.
– Давай. А я… буду смотреть в окно на улицу.
– Он стоит?
– Сидит. Под пальмой.
Я закусила губу.
– Ну и пусть сидит, раз хочет. Мне нет до него никакого дела. Никакого!
В последнее заявление не поверила ни мама, ни я сама.
…Я лежала на кровати, смотрела на картину, нарисованную дельфином, и думала.
Точно так же, как несколько недель назад я не могла поверить в то, что мы с Маратом знакомы, вместе гуляем, теперь с таким же неверием я вспоминала вчерашние события.
Мне понадобится время, чтобы забыть Марата. О примирении не может быть и речи. Какое примирение? Нужно ли оно Марату? То, что он сидит под моим забором, не говорит ровным счетом ни о чем. Он меня предал… Все, что происходило за этот месяц, было с его стороны блефом, шуткой, розыгрышем. Наверное, он каждый вечер докладывал своим приятелям, что и как продвигается в наших отношениях. Как он посмел…
Я уткнулась лицом в подушку. Мне было невероятно стыдно. Он в подробностях рассказывал им обо всем? О моем пляже, о синих плавках? Или не рассказывал? Да нет, наверное, рассказывал. Кошмар… Выставил на обозрение подонкам наше личное.
Я чувствовала себя совершенно разбитой. Опустошенной. Думаю, вчера во время плавания и сейчас в разговоре с мамой произошел большой выброс эмоций, и теперь организму нужно время, чтобы выработать новые.
Все было ложью…
Я не верила. Не хотела верить в очевидное.
Но вместе с тем воспоминания о Марате вызывали во мне прежние чувства. Хоть он меня и предал, но я пока не могу до конца все забыть. Хочется, да не можется. Вспоминается. И то, как он покорно пробирался за мной через валуны с гитарой за спиной, как смеялся, обливал водой, и каково было его удивление, когда я развела костер и он наконец смог рассмотреть пляж. И песня про костер вспоминалась. И как мы катались с ним на катамаранах с корпусом не обычным, как были раньше – каких-то две железные ржавые «торпеды», а с другим, современным – вместо «торпед» два дельфина. Помню, как мы заплыли далеко-далеко, и Артему пришлось подавать нам солнечные сигналы. Я тогда чувствовала себя на месте тех, кому мы, стоя на вышке, светим солнечными зайчиками в глаза.
Все это, оказывается, с его стороны было шуткой. Но неужели он такой азартный? Развернул такую кампанию только ради того, чтобы не проиграть ящик пива? Если это правда (а это так…), значит, Марат очень глупый – ведь давно уже можно было сказать своим товарищам, что он поцеловал меня (как я поняла, они же не заставляли его снимать момент поцелуя на пленку), или не глупый, а честный. Но… о каком поцелуе может идти речь? Мы же с ним просто дружили. А друзья не целуются. Просто дружили. На пляж ходили, друг другу истории из жизни рассказывали (я дико жалела, что шестнадцать лет существования Марата прошли мимо меня, что я не присутствовала при каждой секунде его жизни), на катамаранах катались, в парке гуляли, я знакомила его со своими африканскими друзьями. И все впустую. Все бессмысленно.
Ох… Как слева в груди все дрожит от осознания этого факта…
Я не заметила, как уснула.
Проснулась вечером, когда небо уже потемнело и стали появляться звезды.
Как только проснулась, мне в голову сразу же и стукнуло: «У нас все кончено с Маратом. Все. Конец фильма».
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
