Как бы то ни было, усыновив Хети, Шарек, пока не осознавая этого, дал многим повод для черной зависти. И самая яростная зависть снедала душу Якебхера — человека, который уже давно лелеял самые честолюбивые планы. Стремясь добиться желаемого, он в числе первых предстал перед царевной Аснат после оглашения решения царя о том, что тот, кого выберет его дочь, унаследует трон.
Однако красавица-царевна обошлась с Якебхером неласково. Обида была тем сильнее, что Якебхер был недурен собой — высокий, могучего сложения, как и большинство мужчин его племени, с подстриженной густой бородой и шрамом от удара вражеского клинка на щеке — отметиной, свидетельствовавшей о его мужественности и храбрости; и он очень гордился этим шрамом. У царевны же оказалось совсем иное понимание мужской красоты: она заявила, что он-де похож на Нефилима — легендарного гиганта, огромного и уродливого. Категоричный отказ, да еще сдобренный оскорблением, — удар был нанесен не только по мечтам, но и по самолюбию Якебхера. И, с трудом взяв себя в руки, он принял решение найти другой способ получить трон.
Он действовал потихоньку, начав с простых ходов, совсем как игроки в египетскую игру сенет — разновидность шашек. Конечно, ни один желающий прельстить царевну не смог укрыться от его бдительного ока. К огромному облегчению Якебхера, угодить ей не смог никто: иных царская дочь находила слишком старыми (свататься к ней приходили даже вожди племен — отцы многих детей, а иногда и деды), другие казались ей чересчур чахлыми — она, видите ли, желала получить в мужья настоящего воина, сильного и храброго. Словом, каждый раз у нее находились причины, чтобы отвергнуть очередного поклонника.
Якебхер, со своей стороны, всегда искал случая отличиться на поле боя. Он был исключительно любезен с военачальниками царя и с самим царем, словно и не было той унизительной сцены сватовства к Аснат. Когда ему стало ясно, что в окружении царя нет равного ему по силе соперника, Якебхер решил избавиться от своего далекого царственного родственника. К этому времени у него появилось множество приспешников. Его расположения искали по многим причинам, но одной из главных было желание отомстить царевне, оскорбившей отказом самых высокопоставленных особ царства. Немало было и тех, кого Якебхер подкупил звонкой монетой. Приказ царя отвести в Мегиддо пленных, захваченных в ходе войны в Сиддимской долине, показался ему прекрасной возможностью привести в действие свой план. Отправляясь с отрядом в столицу, он приказал одному из своих самых верных сообщников избавиться от царя. Как? План созрел в его голове после разговора с перебежчиком из Содома, получившим за сведения хорошую плату. Если верить содомиту, в святилище Анат стояли сосуды с живыми змеями. Вот если бы царь вошел туда в тот момент, когда гады оказались бы на свободе… Именно поэтому его сообщник, командир по имени Мансум, был в числе первых воинов, вошедших в покинутый жителями Содом. Не мешкая, Мансум отправился в храм Анат. Именно его видел Абеданат входящим в святилище и выходящим пару минут спустя. Конечно же, откуда было знать жрецу, что Мансум перевернул амфоры со змеями, погасил лампады, которые, благодаря усилиям Абеданата, горели днем и ночью, и аккуратно закрыл двери?
Вернувшись к окруженному гвардейцами царю, Мансум рассказал ему, что в городе, как стало известно, имеется богатый храм. Вот так, хитростью, он привел Шарека к святилищу. Разумеется, царь вошел в храм первым. Надежды заговорщиков сбылись: Шарека укусила одна из ползавших по полу змей.
Мансум сам поспешно прибыл в Мегиддо, чтобы сообщить своему хозяину о том, что дело сделано — Шарека укусила змея, и вскоре он наверняка должен был умереть. Но Якебхер не стал спешить, решив дождаться гонца, который подтвердит, что царь умер. Вот тогда-то он и предстал бы перед армией, расквартированной в столице, и объявил бы себя законным наследником Шарека. Однако он не смог отказать себе в удовольствии сообщить о несчастье царевне Аснат. Придя к ней, он горевал и лил слезы, оплакивая великого правителя, которому судьбой предназначалось покорить земли Озириса и взойти на трон Гора.
— Зачем ты плачешь и стенаешь, Якебхер, ведь слезы и слова твои фальшивы? — спросила у него Аснат — ее было не так-то легко провести. — Тебе сказали, что отца укусила змея, но правда ли это? Если и правда, то не все змеи смертельно опасны. И рядом с царем всегда полно ведунов, которые смогут его излечить.
— Уверяю тебя, царевна, — сказал Якебхер, низко кланяясь, — я всей душой желаю, чтобы ты оказалась права. Да услышат тебя добрые боги и да вернут они жизнь нашему господину Шареку!
Он ушел из дворца, больше всего на свете желая, чтобы боги снизошли до его молитв — увели царя в земли, откуда не возвращаются. Он и ненавидел эту девчонку, и страстно желал стать ее супругом. Осторожности ради следовало выждать какое-то время: нужно было увериться в смерти царя, чтобы занять опустевший трон. «Вот тогда-то я и поквитаюсь с этой гордячкой, — мстительно думал Якебхер. — Я сделаю ее не царицей, нет! Она станет моей рабыней, я брошу ее на свое ложе, сорву с нее одежду и удовлетворю свое желание! Я буду властвовать над ней и обладать ею!»
Можно представить, насколько велики были его разочарование и досада, когда вновь прибывший гонец предстал перед старейшинами и командирами. Он принес радостную весть: царя спас удивительный человек, настоящий Повелитель змей, а вовсе не один из лекарей или ведунов, которых призвали к царскому ложу. Шарек был на пороге смерти, когда какой-то милосердный бог послал к нему настоящего чародея, сумевшего сделать невозможное. Присутствовавшие вскричали от радости, и Якебхер кричал вместе со всеми и громче всех, проклиная в душе ненавистного незнакомца, сломавшего его планы. Но это было еще не все: гонец сказал, что царь обещал избавителю руку дочери, поэтому теперь этот проходимец окружен почестями и Шарек считает его почти что своим сыном!
Ему не терпелось узнать, как отнесется царевна Аснат к известию о том, что отец нашел ей мужа — без сомнения, колдуна, старца, утомленного трудами и прожитыми годами. Поэтому он собственной персоной явился во дворец. Он стал первым, кто услышал ответ царевны отцу, царю Шареку.
Якебхер так спешил к царевне, что не дослушал историю, рассказанную гонцом старейшинам. Только потом он узнал, что спаситель царя — не дряхлый старик, источенный болезнями, словно бог Ра, ставший жертвой нападения змеи, натравленной на него Изидой. Напротив, это молодой, высокий и сильный мужчина, доблестный воин, который сумел за день научиться управлять подаренной царем колесницей и упряжкой коней.
— Опасный соперник, — заметил Мансум. — По словам гонца, он молод и хорошо владеет оружием. Сдается мне, от него не так просто будет избавиться.
— Может быть, может быть… Но я постараюсь, — ответил ему Якебхер.
— Ты уверен, что справишься с ним?
— В любом случае, пока это только слухи.
Якебхер, не мешкая, отправился к царевне. Он сообщил ей, что супруг, уготованный ей отцом, — бывший пленник из Мизраима[21], раб царя Черной Земли. Стрела достигла цели — он слишком хорошо знал гордый нрав царской дочери. Однако останавливаться на полпути он не хотел.
