Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Вакс в кухне изучал труп. Уэйн же ничуть не интересовался ковырянием во внутренностях покойницы, сколько бы Вакс ни твердил, что это важно. Поэтому Уэйн отправился на поиски более интересных частиц жизни. Первым его открытием стал небольшой запас бутылок в шкафчике под умывальником в ванной. Разные виды крепкого алкоголя, все бутылки початые. Только одна пустая. Уэйн понюхал. Портвейн.
«Ничего удивительного», – подумал он.
Выбрал виски и глотнул от души. Фу! Чересчур теплый. И слишком резкий вкус. Глотнул еще, вертясь по сторонам и рассматривая комнатку. В этих шикарных районах было слишком тихо. Снаружи должны раздаваться чьи-нибудь крики. Это же город! Уэйн проверил сундук рядом с кроватью и обнаружил три наряда – чистые и аккуратно сложенные. На самом дне оказалось террисийское одеяние. Судя по застарелым складкам, носили его не часто. Два других наряда были современными, причем тот, что посмелее, лежал сверху.
Сделав еще глоток виски, Уэйн не спеша вернулся в кухню. Вакс, без шляпы и плаща, в одном жилете и слаксах, сидел на корточках рядом с покойницей.
– Вижу, ты нашел выпивку, – заметил Вакс. – Какая неожиданность.
Уэйн с ухмылкой протянул бутылку. Вакс сделал глоток:
– Тьфу! Какое-то безобразие, Уэйн.
– Уверен, она тоже так считала.
– Слишком много вопросов. Почему она покинула Поселок и решила жить здесь? Не очень-то похоже на поведение террисийки.
– О, я могу тебе сказать, почему она оказалась тут.
– И почему же?
– Вообрази себя террисийкой за сорок, которая всю жизнь прожила под надежной защитой, – начал Уэйн. – Достаточно зрелой, чтобы упустить все шансы на бурную молодость, и начинающей сожалеть о том, что не удалось совершить чего-нибудь более дерзкого.
– Террисийцы не тоскуют по бурному времяпрепровождению, – возразил Вакс, продолжая осматривать тело и делая пометки в маленьком блокноте. – В них нет дерзости. Они сдержанный народ.
– А мы разве не террисийцы?
– Мы исключение.
– Каждый человек – исключение из какого-то правила, Вакс. Девушка оказалась за пределами Поселка и обнаружила, что вокруг простирается целый мир. Должно быть, ей была свойственна жажда приключений.
Глоток виски.
– Ты прав, – признал Вакс. – Я не очень-то хорошо ее знал, но она выбиралась из Поселка в молодости. Это было давно.
– И ушла оттуда снова, – продолжил Уэйн, – потому что в Поселке от скуки и клерк с ума сойдет. Проклятье, Стернс и та бы его возненавидела!
– Уэйн…
– Наша мисс, – перебил Уэйн, взмахнув бутылкой в сторону покойницы, – она сперва попыталась хранить верность традициям и устроилась клерком, потому что это занятие, достойное террисийки. Убедила себя, что хорошая квартира – где ей не будут грозить предполагаемые ужасы кварталов с плохой репутацией – стоит своих денег. Все просто. Но потом какие-нибудь сослуживцы из ювелирной лавки повели ее в бар, и она попробовала алкоголь. Ей понравилось. Пробудило воспоминания о том, как она выпивала, когда была молодой. Захотела еще – потому и накупила уйму разной дрянной выпивки, чтобы все перепробовать. Кстати, больше всего ей понравился портвейн.
– Звучит логично.
– И вот она меняет наряды на все менее строгие, демонстрирующие больше тела, и уходит по вечерам из дома. Будь у нее еще хоть несколько месяцев, она бы превратилась в правильную девчонку, с которой можно хорошо провести время.
И еще глоток виски.
– У нее не было этих месяцев. – Вакс достал из кармана и протянул Уэйну книгу карманного размера в кожаном переплете. – Взгляни-ка на это.
Уэйн пролистал несколько страниц:
– Что это такое?
– Книга, которую мне дала Смерть.
Никто не услышал крика Мараси, потому что в тот момент губернатор как раз закончил речь. Знать вежливо зааплодировала, со стороны большинства рабочих раздались крики и проклятия. Крик потонул в гвалте, словно одинокий всплеск посреди надвигающегося прилива.
Охранник в темном мундире целился в губернатора. Мараси схватилась за сумочку. Нет. Не успеть достать пистолет…
И тогда она прыгнула, ухватив гвардейца за лодыжки, и замедлила время.
На этот раз Мараси проглотила металл – не забыла, после утреннего позора. Ее алломантия создала пузырь сильно замедленного времени, который накрыл лейтенанта Колмс, предполагаемого убийцу и нескольких случайных свидетелей. Все, кто остался за границей пузыря, превратились в размытые пятна.
Охранник нажал на спусковой крючок, и посреди доносившихся снаружи, искаженных до неузнаваемости звуков раздался треск выстрела. Другой охранник, также угодивший в пузырь, встревоженно закричал.
Пуля достигла границы временного пузыря – и уже по измененной траектории пролетела над размытой толпой. Фигура губернатора исчезла – Мараси предположила, что его быстро увели охранники. Прыжка не хватило, чтобы повалить незадачливого убийцу, и потому она так и лежала наполовину на ступеньках, держа его за ноги и ощущая себя полной дурой, пока второй охранник не стукнул его как следует и не опрокинул на землю.
Мараси сбросила скоростной пузырь и отпрыгнула назад. Нахлынул внезапный рев толпы. Схваченный бился и кричал под навалившимися всем скопом охранниками.
– Выходит, с помощью этой… гемалургии, – проговорил Уэйн, – можно превратить кого-то в металлорожденного.
Листая книгу, Уэйн то и дело шмыгал носом; на его щеках проступила какая-то сыпь.
«Откладывает здоровье про запас», – подумал Вакс.
Когда Уэйн это делал, у него часто появлялась странная сыпь.
Прикрыв труп простыней и отправив мальчика-разносчика газет за местными констеблями, Вакс и Уэйн переместились в комнату.
Вакс стиснул зубы. Рана Айдашви… она была в точности как описанные в книге. Кто-то убил женщину, воткнув штырь ей в грудь, и украл ферухимический талант. Книга описывала процесс как «отрывание частицы чужой души». С помощью такого штыря можно было потом эффективно прикрепить эту самую частицу души к собственной, заполучив способности усопшей.
В прежние времена инквизиторы вгоняли штырь напрямую через тело того, кого убивали, в тело тому, кому передавали силу. Сила при этом не терялась. Видимо, покрывая новый штырь кровью, можно было достичь похожего эффекта.
«Он знал, – подумал Вакс, – Железноглазый знал, что произойдет нечто подобное».
Книгу много лет назад написал лорд Рожденный Туманом с целью оставить хоть какие-то записи об искусстве под названием «гемалургия». Согласно книге, Лестиборнес считал преступлением то, что в Словах Основания – собственных записках Гармонии – не было ни слова о темном искусстве.
– Итак, наш убийца разбирается в гемалургии? – спросил Уэйн.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
