Алекс издал горловой звук и, поддерживая руками голову Лили, стал еще настойчивее проталкивать свой язык ей в рот. Потом, не отдавая себе отчета в том, что делает, он начал неистово целовать ее в шею. Его всего трясло от желания. Ему казалось, что одиночество прежних лет растаяло как дым. В страстном порыве он приник губами к плечу Лили.
— Тебе не будет больно, — бормотал он, своим дыханием обжигая ее через тонкую ткань сорочки. — Нет, не отталкивай меня… Каро…
Он произносил слова так тихо, что Лили не сразу сообразила, что он сказал. А когда поняла, то вся оцепенела.
— Пусти! — процедила она.
И в следующее мгновение почувствовала себя свободной.
Устремив на него затуманенный взгляд, Лили обнаружила, что Алекс смущен не меньше, чем она. Они оба отпрянули друг от друга. Лили содрогнулась.
Алекс дрожащей рукой потер подбородок, стирая остатки бренди. Возбужденный, пристыженный, он все же боролся с желанием прижать Лили к себе.
— Лили!..
Лили скрестила руки на груди.
— Это моя вина! — быстро, не поднимая на него глаз, проговорила она.
— Лили…
— Нет. — Она знала, что не имеет права слушать его, внимать его словам. Иначе случится непоправимое. — Это не повторится. Ни за что! Я… я… Спокойной ночи! — В смятении она бросилась вон из библиотеки.
Алекс потряс головой, чтобы избавиться от алого тумана страсти, застилавшего сознание, и тяжело опустился в кресло. Обнаружив, что его руки стиснуты в кулаки, он разжал их и уставился на свои ладони.
* * *
— Каролина, что я наделал?
Алексу показалось, что он слышит смеющийся голос Каролины:
— Бедный глупышка! Ты думал, что можешь вечно цепляться за меня. Ты решил, что, женившись на милой невинной Пенелопе, ты всегда будешь держать меня при себе. И жить воспоминаниями. Неужели тебе было бы их достаточно?
— Мне действительно достаточно воспоминаний, — упрямо заявил Алекс.
— Почему ты всегда считал, что тебе чужды слабости простых смертных? Их тоска и одиночество? Ты думаешь, тебе нужно меньше, чем другим людям? На самом же деле ты нуждаешься в большем, гораздо большем…
— Прекрати, — застонал Алекс, сжав голову руками, но смеющийся голос Каролины не переставал звучать:
— Ты так долго был один, Алекс! Пора продолжать…
— Я продолжаю, — защищался Алекс. — Я начну сначала с Пенелопой. С Божьей помощью я научусь любить ее, я заставлю себя…
Алекс замолчал, сообразив, что разговаривает с самим собой. Человек в здравом уме не будет вести воображаемые беседы с призраком. Он поднял голову и устремил невидящий взгляд на холодный камин. Надо избавиться от Лили, если он намерен сохранить душевное равновесие.
* * *
Лили забралась в постель и укрылась одеялом до самого подбородка. Ее трясло словно в лихорадке.
Ну как после всего этого она будет смотреть в глаза Алексу? Она чувствовала, что у нее пылают щеки. Как он мог пойти на такое? А с ней что случилось? Уткнувшись лицом в подушку, она вспоминала, как его губы терзали ее губы, как его руки сжимали ее бедра.
Но шептал он имя Каролины.
Как ни странно, Лили была задета. Она со стоном перевернулась на спину. Надо уладить дела между Пенелопой и Закари и поскорее покинуть Рейфорд-Парк. Она не допускала мысли, что на Алекса подействовали ее сарказм, обаяние и прочие уловки. В отличие от других мужчин он, как и Дерек, не был восприимчив к подобным вещам.
Лили начала постигать кое-что из того, что Алекс Рей-форд прятал под суровой непроницаемой маской. По-видимому, он так и не смирился со смертью Каролины. И никогда не смирится. Вся его любовь отдана Каролине — она унесла ее с собой в могилу. До конца дней его будут преследовать воспоминания о погибшей жене. В каждой женщине он будет видеть Каролину и сожалеть, что это не она. И все попытки такого невинного создания, как Пенелопа, доставить ему удовольствие изначально обречены на провал.
— О, Пенни! — прошептала Лили. — Я должна спасти тебя от него. Он сотрет тебя в порошок, сам того не желая.
* * *
Против ожиданий Закари, по приезде в Рейфорд-Парк его проводили не к Лили, а в библиотеку, где его встретил граф Вулвертон.
— Рейфорд? — вопросительно произнес он, удивленный таким оборотом дела.
Алекс развалился в кресле, широко расставив ноги, рукой придерживая на колене полупустую бутылку. Его лицо было мертвенно-бледным, под глазами залегли темные круги, вокруг рта протянулись глубокие складки. Во всем его облике чувствовалась горечь. Воздух был пропитан винным перегаром и табачным дымом. Очевидно, Вулвертон курил не переставая, так как комнату застилал довольно плотный туман. Вот и сейчас он сжимал в пальцах толстую сигару. Закари догадывался, что мало кому доводилось видеть Алекса Рейфорда в таком состоянии. Должно быть, что-то стряслось.
— К-какие-то неприятности?
— Вовсе нет! — отрезал Алекс. — А почему вы спрашиваете?
Закари энергично затряс головой и несколько раз кашлянул.
— Гм… Без всякой причины. Я думал… гм… что вы немного переутомились.
— Я в порядке. Как всегда.
— Да, конечно. Гм… Я приехал повидать Лили… Мне пора…
— Сядьте! — Алекс махнул рукой на кожаное кресло. Закари в замешательстве сел. В лучах утреннего солнца его каштановые волосы ярко заблестели.
— Выпейте, — предложил Алекс, выпуская клуб дыма. Закари беспокойно зашевелился в кресле.
— Знаете ли, я не привык пить до обеда…
— Я тоже.
Алекс поднес к губам стакан и сделал большой глоток, затем устремил изучающий взгляд на молодого человека. «Мы сверстники, — подумал он, — но Закари выглядит не старше Генри». У Закари была по-юношески гладкая кожа, а в карих глазах отражалась наивная мечтательность. Он как нельзя лучше подходит для Пенелопы. Даже полный кретин не смог бы не заметить этого.
Алекс нахмурился. Каролина умерла. Если судьба лишила его возлюбленной, он сделает все возможное, чтобы Закари не досталась Пенелопа — провалиться ему на этом месте! В затуманенном бренди мозгу Алекса промелькнула мысль, что он поступает эгоистично, жестоко, глупо, наконец… но ему было все равно. Пропади все пропадом!
Кроме, возможно, одного. Одного крохотного вопроса, который почему-то не давал ему покоя.
— Как обручилась мисс Лоусон? — требовательно произнес он.
Его резкость, казалось, смутила Закари.
— Вы имеете в виду… э-э… события десятилетней давности? Когда Лили обручилась с лордом Хиндоном?
— С каким лордом Хиндоном? С Гарри, сыном Томаса Хиндона?
— Да, с Гарри.
