– Лен, который час?
– Половина седьмого, – фельдшер сладко зевнула. – Еще пару часиков, и можно на боковую, отсыпаться.
Липа с завистью вздохнула – ей в ближайшее время отоспаться не удастся.
Дежурство закончилось. По дороге домой Липа заскочила в хозяйственный магазин, купила резиновые перчатки и моющее средство, медленно, словно столетняя старуха, добрела до дома.
…На лестничной площадке возле ее двери маялся подозрительный тип. Высокий, дочерна загорелый, в бейсболке, надвинутой на самые глаза, и в солнцезащитных очках. Очки Липу насторожили особенно. Зачем добропорядочному гражданину носить в помещении черные очки?
При ее появлении тип оживился, нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– Вы ко мне? – спросила Липа и покосилась на внушительный рюкзак, прислоненный к стене, аккурат возле ее двери.
Тип смерил ее оценивающим взглядом. Она не могла видеть его глаз, но точно знала, что взгляд именно оценивающий.
– Вообще-то, я к себе, – сказал он и криво улыбнулся.
– Да? – Липа обвела недоуменным взглядом лестничную площадку. – Вы, наверное, ошиблись этажом.
– Не ошибся.
– Но здесь только одна квартира.
– Все верно, – незнакомец кивнул.
– И это моя квартира, – сказала она с нажимом.
– Не только ваша, – он холодно улыбнулся, – но и моя.
– Ваша?! – от удивления Липа выронила ключи.
– Моя, – тип покосился на валяющуюся на полу связку, – и было бы неплохо, если бы вы сделали мне дубликаты. Нет ничего приятного в том, что я караулю вас на лестничной площадке второй день подряд.
– Что вы несете? Какие дубликаты? – Липа торопливо подняла связку, руки с ключами для пущей надежности спрятала за спину. – Уходите немедленно, пока я не вызвала милицию!
– Послушайте, дамочка… – Он сделал шаг в ее сторону.
– Я вам не дамочка! – огрызнулась она и попятилась.
– Хорошо, – он покладисто кивнул и сделал еще один шаг. – Просто я пока не имел счастья узнать ваше имя. Давайте познакомимся и все спокойно обсудим.
– Не собираюсь я с вами знакомиться. – Влажной от страха и волнения спиной Липа прижалась к запертой двери. Все, дальше отступать некуда. – Что вам вообще от меня нужно?
– Ключи от квартиры. – Незнакомец сделал еще один шаг, как бы невзначай уперся рукой в стену, отсекая Липе путь к отступлению.
Приплыли! Она нарвалась на грабителя, или медвежатника, или… как там еще называют людей, которые не брезгуют чужим имуществом? И ведь наглый какой! Напал при свете дня, да еще и ключи требует.
– Я сейчас закричу, – предупредила она на всякий случай.
Незнакомец лениво дернул плечом.
– Дайте мне ключи. Пожалуйста, – добавил после небольшой паузы.
– Вы грабитель? – спросила она смело.
– Грабитель? – незнакомец поморщился, давая понять, что разговор его уже утомил. – Я не грабитель, я владелец этой квартиры.
– Не может быть! – Липа затрясла головой.
– Может, – сказал он и снял очки.
Липа всхлипнула и сжала кулаки. У незнакомца были необычные глаза: прозрачные и яркие, как незабудки. Глаза-незабудки на лице наемного убийцы… Нонсенс, ошибка природы…
– Дай сюда ключи, – он говорил очень тихо и вежливо, но Липа испугалась не на шутку.
– Это моя квартира!
– Была твоя. Ключи!
– Пошел к черту!
Незнакомец вздохнул, в глазах-незабудках появился стальной блеск. Она не поняла, как он это сделал, просто через мгновение взвыла от боли в запястье. Незнакомец вывернул ей руку, нажал посильнее, и ключи сами выпали из ослабевших пальцев.
– Извини, – сказал он и поднял ключи. – У меня не было другого выхода. Давай, наконец, прекратим препираться и войдем внутрь.
Войдем внутрь… В голове что-то щелкнуло – сейчас этот тип окажется в квартире и увидит кровавое пятно. Что он подумает? Да бог с тем, что подумает, намного важнее, что он предпримет. Она бы, например, вызвала милицию…
Незнакомец уже вставлял ключ в замок, когда Липа повисла у него на руке.
– Подожди!
– Да что же это такое? – сказал он устало и оттолкнул ее подальше от двери. Вроде и толкнул не сильно, но она все равно больно ударилась плечом о стену. – Лучше не лезь. – Теперь в его голосе слышалась угроза. – Мне не нравится выяснять отношения на лестничной площадке.
– А где их нужно выяснять? – зло спросила Липа и потерла ушибленное плечо.
– Нигде. Люди в любой ситуации должны оставаться людьми.
– Я и вижу, – она скептически хмыкнула.
– Я уже извинился.
– Послушай, – Липа решила пойти другим путем, ясно же, что этого урода силой не проймешь. – Если тебе так уж сильно хочется попасть в мою квартиру…
– В свою квартиру, – уточнил он.
– Хорошо, в свою квартиру, – Липа сделала глубокий вдох, – просто позволь мне войти первой. Я тебя потом позову, честное слово.
Тип отрицательно покачал головой.
– Мы войдем вместе.
– У меня там не прибрано. – Да, у нее не прибрано, у нее в кабинете лужа крови, и нельзя допустить, чтобы кто-нибудь ее увидел.
– Я переживу, не беспокойся. – Незнакомец повернул ключ.
– Ну, пожалуйста!
– Хватит! – Неумолимо щелкнул второй замок, тип наклонился за рюкзаком.
Действовать нужно было быстро, по максимуму использовать фактор внезапности. Липа использовала: со всей силы толкнула мужика в бок и нырнула в приоткрытую дверь. С какой это стати она должна впускать в свой дом всяких подозрительных личностей?! Может, он маньяк какой?
Засов, сейчас самое главное – успеть задвинуть засов…
Не успела. В щель сначала просунулась нога в белой кроссовке, а потом рука. Если задаться целью и навалиться на дверь всем весом, то руку можно сломать, а ногу отдавить…
Липа уже склонялась к крайним мерам, когда от мощного удара дверь распахнулась и с силой ударила ее по носу. От боли из глаз градом посыпались слезы, из носа хлынула кровь. Липа зажала нос руками, зажмурилась. Этот человек с лицом серийного убийцы и глазами-незабудками пришел ее убивать. А она, дура, беспокоится о каком-то пятне в кабинете… И боль такая, что просто кошмар. Кажется, он сломал ей нос. Кровь стекала по верхней губе и подбородку, капала на белую майку, попробуй теперь отстирай… Господи, да о чем она?! Ее сейчас убьют, а она думает о всякой ерунде.
– Черт! – послышался совсем рядом сердитый голос. – Да что же это за день такой?! Дай-ка посмотрю. – Липу оторвали от стены, перехватили за запястья, заставляя убрать руки от лица. – Черт! – повторил все тот же голос. – Больно?
