Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
– У меня есть джин, белое вино, – раздался из кухни голос. Как сверло. – Немного виски. Что будешь?
– Кое-что другое, – тихо пробормотал он себе под нос.
– Что ты сказал? Я принесу все!
– Д-давай, куколка, – прошептал он, отцепив предмет от подкладки кармана, и положил его на стол в гостиной, где она его точно заметит.
Он почувствовал, как подступает эрекция, и сделал глубокий вдох. Казалось, в комнате закончился кислород. Он откинулся на спинку дивана и положил ноги в ковбойских сапогах на стол рядом с железной челюстью.
Катрина Братт скользила усталыми глазами по фотографиям в свете настольной лампы. По этим лицам невозможно было сказать, что на снимках насильники, что они насиловали женщин, мужчин, детей, стариков, в некоторых случаях пытали их, в других – убивали. Да, если бы вам рассказали о содеянном ими в мельчайших ужасных подробностях, вы бы, конечно, разглядели что-нибудь в отупелых, часто испуганных взглядах этих заключенных. Но, встретив их на улице, вы бы просто прошли мимо, даже не подозревая, что, возможно, за вами следят, вас оценивают и, к счастью, приходят к выводу, что вы не годитесь в качестве жертвы. Некоторые имена она помнила со времен работы в отделе нравов, другие были ей незнакомы. Она видела много новых имен. Насильник рождается каждый день. Невинное, крошечное человеческое дитя, детский крик, заглушаемый криками роженицы, связь с жизнью через пуповину, дар, заставляющий родителей плакать от счастья, дитя, которое в своей дальнейшей жизни распорет влагалище связанной женщины, дроча при этом, и женские крики заглушат его хриплые стоны.
Половина следственной группы начала обзванивать этих насильников, сначала тех, кто совершил наиболее тяжкие преступления. Полицейские собирали алиби и проверяли их, но до сих пор не удалось установить, что кто-либо из известных полиции насильников находился поблизости от места преступления. Вторая половина группы допрашивала бывших любовников, друзей, коллег и родственников. Статистика убийств в Норвегии свидетельствует: в восьмидесяти процентах случаев убийца был знаком с жертвой, и даже в девяноста процентах случаев, если жертвой оказывалась женщина, убитая в собственном доме. И все же Катрина не надеялась отыскать «своего» в этой статистике. Потому что Харри прав, это не тот тип убийства. Личность жертвы – второстепенный фактор. Полицейские также изучили список сексуальных преступников, против которых свидетельствовали клиенты Элисы, но Катрина слабо верила в то, что насильник – такой, каким его видел Харри, – убил одним выстрелом двух зайцев: сладость мести и сексуальное удовлетворение. Впрочем, почему удовлетворение? Она попыталась представить себе насильника, который лежит после совершения преступления, обнимая жертву, держит в зубах сигарету и с улыбкой шепчет: «Это было прекрасно». Харри же, напротив, говорил о сексуальном разочаровании серийного убийцы, который боится, что никогда не получит всего, что хочет, и это заставляет его продолжать охоту в надежде, что со следующей жертвой у него получится, все будет превосходно, им разрешатся, он будет вновь рожден под крики роженицы, после чего перережет пуповину, связывающую его с человечностью.
Катрина опять обратилась к фотографии лежащей на кровати Элисы Хермансен, пытаясь увидеть то же, что сумел разглядеть Харри. Или расслышать. Музыка, разве не так он сказал? Она сдалась и закрыла лицо руками. Что заставило ее поверить, будто ее психика подходит для подобной работы? «Биполярное расстройство может быть на руку только людям искусства», – сказал психиатр в последний раз, когда она была у него, а потом выписал ей новый рецепт на маленькие розовые таблеточки, держащие ее на плаву.
Были выходные дни, и нормальные люди занимались нормальными делами, они не сидели в офисах и не разглядывали кошмарные фотографии с места преступления и лица кошмарных преступников, которые могли им что-нибудь сообщить, а потом не договаривались о встрече с совпадением из «Тиндера», чтобы переспать с ним и забыть. Именно сейчас она отчаянно искала пуповину, которая связывала ее с нормальностью. Субботний ужин. Когда они жили вместе, Бьёрн несколько раз приглашал ее на субботние ужины к своим родителям в Скрейю. Ехать туда всего полтора часа, но она всякий раз находила какие-то отговорки. А вот сейчас ей больше всего на свете хотелось бы сидеть за столом с семьей своего мужа, передавать картошку, жаловаться на погоду, нахваливать новый диван, жевать сухой стейк из оленины и участвовать в медленном, но безопасном разговоре, при котором взгляды и кивки будут добрыми, шутки – старыми, а раздражающие моменты можно будет спокойно пережить, да что там, сейчас ей хотелось, чтобы не обошлось без них.
– Привет.
Катрина вздрогнула. В дверном проеме стоял мужчина.
– Я проверил последнего человека из моей стопки, он ни при чем, – сообщил Андерс Виллер. – Так что, если дел больше нет, я пойду домой и немного посплю.
– Конечно. Ты уходишь последним?
– Кажется, да.
– А Бернтсен?
– Он рано закончил и уехал. Видимо, он работает более эффективно.
– Именно, – сказала Катрина и чуть было не рассмеялась, но не решилась. – Прости, что приходится тебя об этом просить, Виллер, но ты не мог бы перепроверить его стопку? Мне кажется…
– Я только что это сделал. Вроде все в порядке.
– Все в порядке?
Катрина поручила Виллеру и Бернтсену связаться с различными телефонными операторами, получить списки номеров телефонов и фамилий абонентов, которые разговаривали с жертвой в течение последних шести месяцев, разделить их между собой и проверить алиби.
– Ну да. Только один парень из Онебю в Ниттедале, у него еще имя оканчивается на «и». В начале лета он часто названивал Элисе, и я перепроверил его алиби.
– Оканчивается на «и»?
– Ленни Хелл. Подумайте только, что за имечко!
– Да уж. Ты подозреваешь людей в зависимости от букв, на которые заканчиваются их имена?
– Помимо прочего. Факт в том, что имена, оканчивающиеся на «и», занимают большое место в криминальной статистике.
– Так что…
– Так что, когда я заметил, что Бернтсен записал алиби Ленни – в момент убийства Элисы Хермансен он сидел вместе с другом в кафе «Онебю пицца и гриль» – и что это алиби подтвердил только владелец кафе, я связался с местным ленсманом[12] и опросил его.
– Потому что парня зовут Ленни?
– Потому что владельца пиццерии зовут Томми.
– И что сказал ленсман?
– Что Ленни и Томми – два весьма законопослушных гражданина, которым можно доверять.
– Значит, ты ошибся.
– Это еще неизвестно. Ленсмана зовут Джимми.
Катрина громко рассмеялась. Ей это было нужно. Андерс Виллер улыбнулся в ответ. Улыбка, наверное, тоже была ей нужна. Все хотят произвести благоприятное первое впечатление, но ей вдруг пришло в голову, что, если бы она не спросила, Виллер не рассказал бы, что сделал, помимо своей, работу Бернтсена. И это доказывало, что Виллер, как и она сама, не доверяет Трульсу Бернтсену. Поначалу Катрина отбросила эту мысль, но потом передумала.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
