Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Усадите славного воина! – потребовал князь, показывая по правую сторону от себя. – Да поближе, поближе к другим славным воинам. Хочу видеть Коловрата за своим столом!
Евпатий смотрел на князя и дивился переменам, которые произошли с ним. Вот уж сколько времени со дня его возвращения с границ рязанских земель прошло, и не смотрел в его сторону и для расспросов не звал, а сегодня вон как князь ласков и заботлив. Коловрату освободили место по правую руку от князя Федора. Тут же принесли новый кубок, тут же по столам побежали разливать вино отроки.
Евпатий взял кубок, поднял во здравие князя вместе со всеми, пригубил вино и поставил кубок на стол. Федор Юрьевич тут же наклонился к нему.
– Почему не выпил, как все? – ленивым голосом спросил он, но Евпатия эта леность не обманула. Уж очень подозрительно спросил князь Федор.
– Хмелить голову не хочу, – честно признался Коловрат, – ранее времени. Не для того меня Юрий Ингваревич позвал, чтобы я вина распивал и снедью чрево набивал. Хан приехал неспроста, князь ждет от меня слова.
Князь Федор промолчал. За столами шумели, пили и ели. Кто-то обязательно поднимал кубок, говорил здравицу. Коловрат не особенно посматривал по сторонам, но, обернувшись нечаянно во главу стола, поймал на себе подозрительный взгляд князя Юрия. Его глаза со светлыми ресницами, обычно невыразительные, сейчас смотрели колко, впиваясь будто иглы.
Юрий Ингваревич оперся руками о стол, решительно поднялся. Оказывается, один из бояр уже шептал что-то хану и показывал на дверь за спиной княжеского кресла.
– Пойдем, – поднимаясь, позвал князь Федор. – Теперь надо поговорить о деле.
Коловрат вошел последним в дальнюю комнату, где было плотно прикрыто большое окно и горели масляные светильники. От светильников в комнате было душно, и сразу в воздухе повисло напряжение, недоверие.
Юрий Ингваревич сел в узорчато-резное кресло у дальней стены, хану князь Федор пододвинул кресло поменьше напротив. Они же с Коловратом остались стоять, как и двое приближенных половца, по обе стороны от своего хана. Ласковое выражение на лице князя сменилось на сосредоточенно-угрюмое, половец сидел с непроницаемым лицом и смотрел, как показалось Коловрату, мимо Юрия Ингваревича, в стену.
– Большая обида у меня на тебя, князь Юрий, – заговорил половец. – Высоко сидишь над русичами, а не понимаешь, что молодые воины всегда искали забавы в степи, всегда свою удаль показывали с саблей в руках да на быстром коне. Как молодой воин себе жену возьмет, если он в походах не прославился, если богатых подарков не привез? И у вас, я знаю, женихом не станет тот, у кого шапки нет на голове из горностая, кто лисий воротник не поднесет в подарок, кто перстень с камнем драгоценным на пальчик женский не наденет.
– Русичи всегда с соседями в мире жили, – возразил князь. – Сами бесчинств не творили, но и другим не позволяли. Обида твоя пустая, хан. Не о том ты говоришь, не тех обвиняешь. Мои воины с почестями тело твоего сына Карата привезли в Рязань, тебе передали. Благодарности не жду, но по вере нашей поступить иначе мы и не могли.
– Великий князь русичей должен пообещать, поклясться своей княжеской клятвой, – продолжал гнуть свое хан, – что отныне наши народы будут жить в мире и помогать друг другу. И прошлые обиды я готов забыть, если ты, князь, дружбу пообещаешь и обещания своего не нарушишь.
Коловрат увидел, что Федор Юрьевич кивнул отцу еле заметно. Князь уловил этот кивок, даже не повернув головы. Он уже не уговаривал гостя, а жестко ставил условия.
– А теперь, хан, выслушай моего воеводу, который не один год сражается с моими врагами, побеждает их и со славой привозит мне богатую добычу и признание моей силы и власти в этих землях. Это воевода Коловрат. Он привез тело твоего сына в Рязань. И много еще чего привез. И своих воинов, убитых на границе с твоими землями, он тоже привез. Говори, Евпатий. Твой черед настал.
– Не сердцем, а головой, – подсказал намеком князь Федор, и Коловрат его понял.
– Я много сражался, многих недругов земли Рязанской видел на своем веку, – заговорил воевода. – И своих и чужих разбойников бил, которые русские селения жгли и грабили. И у тебя бывал, славный хан, вместе с князем Федором, когда попрекали тебя за твоих молодцев, что нападали на селения наши, в полон женщин и детишек уводили. Но то распри были наши, соседями мы были, пусть не всегда и добрыми. А нынче чужие всадники появились в наших землях. И ты о них знаешь! Знаешь, потому-то и сын твой оказался там, где я разбил монголов. Не буду говорить, что он там делал, не мне говорить об этом. Но только враг к нашим границам подойдет через тебя, хан. Он жесток и многочисленен. Это монголы.
– Монголы? – Хан сидел прямо и даже выражением глаз не выдал своих мыслей и своего настроения. – Они кочуют так же, как кочуем мы. У них свои стада, у нас свои стада и табуны коней. Степь большая, но травы всем не хватит. А у русичей полно свободной степи, где нет табунов. Русичи пашут землю и сажают зерно. Зачем им степь? Пусть мои стада и табуны пасутся на твоих землях, князь. За это я буду продавать тебе лучших коней и самых жирных баранов. Твоих славных молодых воинов я буду принимать в своих шатрах как своих сыновей и выдавать за них самых красивых девушек.
– Добрые кочевые монголы, – снова заговорил Коловрат, – числом более трех сотен всадников напали на рязанское поселение у границ с половецкими степями. Я бился с ними. Вместе с моими дружинниками бились и жители этого поселения. Мы видели замученных пытками людей, у которых монголы пытались выведать, как сильны русичи. Эти монголы пришли узнать о нас побольше, чтобы потом напасть и стереть с земли наши города. Мало кто из них вернется назад, испытав нашу силушку. Но они прошли через твои земли, хан. Сколько их еще в твоих степях, скажи?
Юрий Ингваревич открыл было рот, чтобы перебить воеводу с его речами и обвинениями, но князь Федор остановил его, снова еле заметно покачав головой. Хан явно не собирался возражать. Наоборот, повесил голову, будто его оставили последние силы.
– Как погиб мой сын? – спросил он после недолгого молчания и посмотрел на Коловрата.
– Его сразила монгольская стрела, – нашелся что ответить воевода, не желавший врать прилюдно, но понимавший, что скрыть, как на самом деле погиб Карат, нужно обязательно.
– Скоро возле наших шатров будут резать баранов и готовить праздничную еду. Перед первым снегом. Буду рад видеть у себя в гостях своего брата рязанского князя. А я приеду к нему праздновать Нардуган[14]. Как добрый сосед.
Хан поднялся так неожиданно и скоро, что его приближенные не успели подхватить его под руки. То ли надежды на будущее дали старику новые силы, то ли он хитрил и прикидывался немощным. Юрий Ингваревич поднялся проводить хана, а князь Федор, положив руку на плечо Коловрата, сказал:
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
